Миры Роберта Шекли. Книга 1
Шрифт:
– Мне нравится, – сказала Кэролайн.
– Ну конечно, это было бы великолепно, – согласился Мартин. – Но послушай, беби, чтобы организовать съемки в таком месте, нужно время, а его-то у нас и нет. Может быть, ты все-таки согласишься на фонтан Треви или сады Боргезе?
– Я убью его здесь. – Голос Кэролайн звучал непреклонно.
– Но для организации…
– Видишь ли, Мартин, – вмешался Чет, – я подумал, что тебе может понравиться это место, и потому осмелился заранее обо всем договориться. Понимаешь, так, на всякий случай.
– Вот как?
– Да, эта мысль пришла мне в голову вчера вечером.
– Ну что ты, – произнес Мартин, хлопнув его по плечу. – Ты поступил совершенно правильно.
– Ты так думаешь? – озадаченно спросил Чет.
– Ну конечно, совершенно правильно. Кэролайн довольна, мы все тоже, так что давайте приниматься за работу. Поставим съемочные камеры и подумаем, как использовать танцовщиц ансамбля "Рой Белл", а также все остальное. Ну что, ребята, решено?
– Итак, я совершу убийство в Колизее! – На лице Кэролайн появилась блаженная улыбка. – Господи, наконец-то осуществится голубая девичья мечта.
– Обязательно осуществится, – кивнул Мартин. – Только нужно действовать как можно энергичнее, все установить и согласовать, отыскать этого Поллетти, сделать так, чтобы он появился в нужный момент…
– Это я беру на себя, – произнесла Кэролайн.
– Превосходно, – улыбнулся Мартин. – Однако и всем остальным тоже придется немало потрудиться. Эй, шофер, двигай побыстрее!
Вертолет начал снижаться по направлению к Виа Венето. Пассажиры откинулись на спинки, улыбающиеся и довольные. Мартин думал, что пришло время избавиться от Чета, пока Чет не избавился от него. Получение права на использование Колизея, причем без согласия продюсера, было слишком удачной мыслью.
Глава 7
Поллетти двигался в полной темноте. Кроме того, было совершенно тихо. Так тихо бывает в склепе – эта мысль казалась вполне естественной человеку в его положении. Он чувствовал себя одиноким, ощущал приближение смерти, был испуган, нервничал… и скучал одновременно. Поллетти жевал чуингам и нижнюю губу: увидеть его можно было только через инфраскоп. Согнув руки на уровне бедер, на расстоянии трех дюймов от тела, как предписывалось правилами, он осторожно продвигался вперед, в любой момент ожидая нападения.
Внезапно он уловил едва заметное движение позади и слева от себя. Поллетти стремительно повернулся, стараясь выйти из предполагаемой зоны обстрела. Это был оборонительный маневр номер три, первая часть. В то же время он ударил правой рукой по нагрудному карману, и специальная кобура выбросила ему в ладонь пистолет. Теперь он видел противника – коренастого хмурого мужчину, державшего в вытянутой руке "люгер". Поллетти бросился на землю и несколько раз выстрелил, завершив таким образом вторую часть оборонительного маневра номер один. Ему удалось выполнить все действия в удивительно короткое время. Он был радостно возбужден и испытывал чувство удовлетворения от отлично выполненной работы…
Фигура противника исчезла, и над головой вспыхнул свет. Поллетти лежал на пыльном полу гимнастического зала. Перед ним на табурете рядом с панелью управления сидел старик в грязном комбинезоне. Он скорчил недовольную мину и покачал головой.
– Ну что? – спросил Поллетти, вставая и отряхиваясь. – Как на этот раз? Ведь я ухлопал его, правда?
– Ты отреагировал, – ответил старик, – медленнее почти на десятую долю секунды.
– Я действительно пожертвовал скоростью, – пояснил Поллетти, – ради точности.
– Неужели? – ехидно поинтересовался старик.
– Да, – кивнул Поллетти. – Это мой принцип, профессор.
– В таком случае можешь плюнуть на свои принципы, – заявил профессор Сильвестре. – Ты промахнулся на 3, 2 сантиметра.
– Но это очень близко, – заметил Поллетти.
– Недостаточно близко.
– А как мой оборонительный маневр номер три? – спросил Поллетти. – Мне показалось, что я исполнил его очень неплохо.
– Действительно неплохо, – согласился профессор, – причем именно так, как рассчитывал противник. Даже корова могла бы повернуться быстрее. Он убил тебя первый раз, когда ты поворачивался, и второй раз, когда ты приготовился к стрельбе лежа. Если бы это было не трехмерное объемное изображение противника, а настоящий охотник, ты был бы дважды убит.
– Вы уверены в этом?
– Посмотри на показания приборов. – Подумаешь, – пожал плечами Поллетти. – Это же не настоящая Охота.
– Разумеется, – саркастически промолвил профессор. – Когда решающий момент наступает на самом деле, человек действует еще медленнее. Ты помнишь, сколько раз выстрелил противник?
– Два, – тут же ответил Поллетти.
– Пять, – поправил его профессор.
– Неужели?
– Так говорят приборы. Я сам установил последовательность действий.
– Значит, меня сбило с толку эхо, – с горечью заметил Поллетти. – - В таком помещении невозможно отличить выстрелы от эха.
Профессор Сильвестре поднял правую бровь так высоко, что она коснулась бы волос, если бы они у профессора были. Он потер небритый подбородок и встал с табурета. Профессор был невероятно мал ростом и походил на безобразного гнома. Даже его лучший друг – если бы он у него был – не мог бы считать Сильвестре привлекательным человеком.
У многих преподавателей техники защиты и нападения на теле имелись следы, говорившие о том, как они приобретали свой опыт. У профессора Сильвестре их было больше, чем у других. Его правая рука была сделана из нержавеющей стали; кроме того, профессор имел дюралюминиевый подбородок, пластмассовую левую щеку, а также серебряную пластинку в черепе и коленную чашечку из золота пятьдесят восьмой пробы. Ходили слухи, что и некоторые другие, не столь заметные части его тела были сделаны из заменителей.
Долгое время психологи придерживались мнения, что люди, утратившие значительную часть своих органов, склонны к цинизму. Сильвестре не был исключением.
– Как бы то ни было, – заключил Поллетти, – мне кажется, что я совершенствуюсь. Неужели вы не согласны со мной, профессор?
Профессор попытался поднять правую бровь, но обнаружил, что она уже поднята, тогда он опустил ее и закрыл левый глаз. Стало ясно, что профессор воздерживается от выражения своей точки зрения.
– А теперь, – деловито заявил он, – переходим к следующему экзамену.