Миры Роберта Шекли. Книга 1
Шрифт:
Он нажал одну из кнопок на панели управления. В стене открылся люк, оттуда выскочил миниатюрный бар и остановился так резко, что полдюжины бокалов для шампанского попадали на пол и разбились. Поллетти вздрогнул.
– Я ведь просил механика, чтобы он смягчил остановку, – покачал головой профессор Сильвестре. – Сейчас никто не заботится о качестве работы. Итак, Поллетти, приступаем к следующему испытанию.
Он искусно смешал коктейль, наливая понемножку из разных безымянных бутылок, и подвинул
Тот осторожно понюхал жидкость, задумчиво нахмурился и произнес:
– Джин с ангостурой, немного соуса табаско.
Профессор молча смешал еще один коктейль и подал Поллетти.
– Водка с молоком и лимоном, – заявил Поллетти, – пара капель уксуса из эстрагона.
– Ты уверен?
– Совершенно.
– Тогда выпей.
Поллетти поднял стакан, взглянул на Сильвестре, еще раз понюхал и поставил стакан на стол.
– И правильно, – согласился профессор. – То, что тебе показалось запахом уксуса, было запахом мышьяка – его в коктейле солидная порция.
Поллетти смущенно улыбнулся, обнаружив, что переминается с ноги на ногу, как школьник, и сказал:
– У меня сегодня насморк. Разве можно надеяться…
Профессор взглядом заставил его замолчать, затем нажал кнопку на панели. Из стены выскочил диван и едва не снес стену. Оба сели.
После короткой, но многозначительной паузы Сильвестре произнес:
– Марчелло, до сих пор ты удачно избегал смерти.
– Разве это не относится к большинству людей? – быстро возразил Поллетти. – Я хочу сказать, что природа самой жизни случайна и необъяснима…
Профессора невозможно было отвлечь от выбранной темы.
– В первый раз тебе повезло – жребий оказался счастливым: ты стал охотником, а в жертвы компьютер выбрал слабоумного англичанина.
– Он был не слабоумным, – возразил Поллетти, – а рабом своих привычек.
– Неважно… Англичанин оказался легкой добычей, – продолжал Сильвестре, – мечтой любого охотника. Затем ты стал жертвой, а твоим охотником был девятнадцатилетний юноша, страдавший от безответной любви. И снова убийство не составило для тебя особых трудностей; между прочим, по-моему, бедный мальчуган просто искал такой способ самоубийства, против которого не возражало бы общество.
– Ничего подобного, – ответил Поллетти. – Юноша оказался немного рассеянным.
– А когда ты стал охотником в третий раз, в качестве жертвы тебе попался этот нелепый немецкий барон, думавший только о лошадях.
– Действительно, справиться с ним было нетрудно, – признался Поллетти.
– Справиться со всеми было нетрудно! – воскликнул Сильвестре. – Неужели ты думаешь, что так будет продолжаться вечно? А теория вероятности? Просто тебе еще ни разу не попался хороший противник! Больше ты не сможешь одерживать победы, не используя умственные способности, быстроту реакции, интуицию, без тщательной подготовки.
– Послушайте, профессор, я не так уж плох. Смотрите, уже почти двадцать четыре часа, как я являюсь жертвой в своей четвертой Охоте, и еще ничего не произошло.
– За тобой уже наверняка следят, – заметил Сильвестре. – Твой охотник изучает тебя, манеру твоего поведения, выбирает наилучший момент для нанесения удара. А ты даже не подозреваешь об этом.
– Очень в этом сомневаюсь, – возразил Поллетти с чувством достоинства.
– Вот как? Он сомневается! Ну что ж, посмотрим, как ты справишься с опознанием.
Профессор Сильвестре снова нажал кнопку. В зале стало темно. Он нажал на другую кнопку. У противоположной стены возникли пять человеческих фигур. Четверо из них были подставные "ангелы", по терминологии Охоты, – многие выражения сохранились со времен легендарной второй мировой войны. Один был убийцей, и Поллетти предстояло его опознать.
Поллетти внимательно посмотрел на фигуры. Они изображали полицейского, швейцарскую стюардессу, священника-иезуита, носильщика из отеля и иорданского араба. Они медленно подошли к дивану и исчезли.
Сильвестре включил свет.
– Ну? Кто из них был охотником?
– Нельзя ли взглянуть еще раз? – попросил Поллетти.
Профессор отрицательно покачал головой.
– Я и так дал лишнюю секунду.
Марчелло потер подбородок, взъерошил волосы и нерешительно произнес:
– Араб показался мне каким-то подозрительным…
– Неправильно!
Сильвестре снова нажал кнопку, и у дальней стены возник иезуит, фигура которого в освещенном зале казалась прозрачной, но была хорошо видна.
– Взгляни, – сказал Сильвестре. – Иезуит, вне всякого сомнения, не тот, за кого пытается выдать себя. Буква "И", первая буква в названии его ордена, видна как на правой, так и на левой стороне груди. Ведь это сразу его выдает!
– Я никогда не обращал внимания на иезуитов, – пробормотал Поллетти, вставая и звеня монетами в кармане.
– Но в Риме они попадаются на каждом шагу! – воскликнул Сильвестре.
– Именно поэтому я никогда не обращал на них внимания.
– Как раз поэтому ты должен был замечать их! – В голосе Сильвестре звучало возмущение. – Фальшивая деталь в традиционной одежде – самый верный признак и сразу должна вызвать подозрение. – Он печально покачал головой. – Когда я принимал участие в Охоте, мы обращали на подобные вещи особое внимание. Ничто не ускользало от моего взгляда.
– Ничто, кроме банана со взрывчаткой, – подхватил Поллетти.
– Верно, – согласился профессор. – Этот парень из Нигерии узнал о моем пристрастии к тропическим фруктам.