Миры Роджера Желязны. Том 14. Рассказы
Шрифт:
Я увидел корабль клиновидной формы над полосатым и пятнистым золотом планеты. За ним медленно поворачивался гигантский диск, о котором говорил Соренсен. Несколькими секундами позднее свет упал так, что обнаружилось…
Палец Соренсена опять стукнул по клавише и картина остановилась.
Это было изображение диска. Гигантское четырехглазое лицо, пара коротких антенн торчала из его верхней точки.
Я потряс головой.
— Что происходит? — спросил я его.
Он переключился от записи к позиции корабля на данный момент, обнаружив его гораздо более близко к планете.
Мы долгое время ожидали, пока он не переместиться на нужную ему орбиту. Мы выжидали. Он выжидал.
Много позже Мак-Карти воскликнул:
— Что-то происходит!
Свежая порция адреналина снова бросила нас к экрану. Диск отделился от корабля и в то время, как он двигался по направлению к планете, корабль ускорялся. Мы изумленно наблюдали, как диск спускался в темную полосу, которую мы заметили раньше. Полоса сузилась и исчезла вскоре после этого, корабль обогнул планету и позднее взял курс назад к Титану.
— Капитан! — сказал Мак-Карти. — Спутник!
— Что с ним? — спросил я, идя к экрану с его изображением.
Но он не ответил, так как я все увидел своими глазами. Устройство снова начало двигаться, пересекая кольцо F. Через некоторое время оно стало парить над дальней стороной кольца А. Оно испустило яркую вспышку лазера, сфокусировавшуюся на желобке.
Долго молчавший приемник, все еще остававшийся на прежней частоте спутника, внезапно ожил, частота спутника не изменилась за время долгого молчания. Внезапно ожив, громкоговоритель принес нам вой, треск, рев, бой.
Позднее, когда мы послали зонд далеко вниз за темные тучи Титана рядом с тем местом, откуда поднялся клиновидный корабль и куда он вернулся, он прислал следующую картину: Под красными облаками, в тумане, на берегах метанового моря, циклопические фигуры раскачивались и крутились, огненные хлопья, как конфетти, падала вокруг них.
Манна небесная
Я ничего не чувствовал в этот неудачный полдень, поскольку, как я думаю, мои чувства были притуплены. Был благоуханный солнечный день и только легкие облака виднелись у линии горизонта.
Может быть, меня убаюкали некоторые приятные изменения в заведенном порядке вещей. Это отчасти было отвлечением моих подсознательных ощущений, моей ранней системы оповещения… Этому, я полагаю, содействовало то, что долгое время не было никакой опасности и я был уверен, что надежно спрятан. Был прелестный солнечный день.
В глубине моей конторы было широкое окно, открывавшее вид на океан. Вокруг был обычный беспорядок — открытые коробки с торчащим упаковочным материалом, различные инструменты, кучи тряпок, бутылки с чистящими составами и восстановителями для разных поверхностей. И, конечно, покупки: некоторые из них еще стояли в упаковочных корзинах и коробках, другие выстроились на моем рабочем столе, который тянулся вдоль всей стены — ряд нескладных фигур, ожидающих моих рук. Окно было открыто и вентилятор был направлен так, что пары моих химикалий могли быстро удаляться. Доносилось пение птиц, звук далекого автомобильного движения, иногда ветер.
Мой кофе остывал так долго на столике за дверью, что стал привлекательным разве что для какого-нибудь вкусового мазохиста.
Я поставил его утром и не вспомнил о нем, пока мой взгляд случайно не натолкнулся на него. Я работал во время перерывов, день был очень стоящий. Действительно важная часть работы закончена.
Теперь время отдыха, праздника, наслаждения всем тем, что найдено.
Я взял чашку с остывшим кофе. Почему бы нет? Несколько слов, простой жест…
Я попробовал глоток ледяного шампанского. Замечательно.
Затем я подошел к телефону, чтобы позвонить Элайне. Этот день стоил большего праздника, нежели чашка кофе, которую я держал. Когда моя рука готова была коснуться телефонной трубки, раздался звонок. Я поднял трубку.
— Алло? — сказал я.
Ничего.
— Алло?
Опять ничего. Нет… Кое-что.
Нечто таинственное, на фоне случайного шума…
— Говорите или положите трубку, — сказал я.
Неузнаваемый голос, идущий из глубины горла, произнес:
— Феникс — Феникс — горящий — ясно, — услышал я.
— Почему звоните мне?
— Таг. Ты это — он.
Разговор оборвался.
Я несколько раз нажал на кнопку, вызывая телефонную станцию.
— Элси, — спросил я, — тот, кто мне сейчас звонил — каковы были точные слова?
— Да? — сказала она. — Тебе не звонили целый день, Дейв.
— О.
— С тобой все в порядке?
— Короткое замыкание или что-то в этом роде, — ответил я.
— Спасибо.
Я покачал и допил остатки шампанского. Это уже не было удовольствием, а скорее напоминало работу по уборке. Я тронул пальцами тектитовый кулон, который был на мне, ременную пряжку из грубообработанной лавы, коралл на ремешке часов. Я открыл кейс и переместил определенные предметы, которые я обычно использовал.
Взял некоторые из них и переложил в карманы.
В этом не было смысла, но я знал, что это существует в действительности из-за первых сказанных слов. Я упорно думал. У меня до сих пор не было ответа, после всех этих лет. Но я знал, что это означает опасность. И я знал, что она может принять любую форму.
Я захлопнул кейс. По крайней мере, это произошло сегодня, а не, скажем, вчера. Я подготовился лучше.
Я закрыл окно и выключил вентилятор. Я раздумывал, не стоит ли мне направиться к своему тайнику. Конечно, это было бы именно тем, чего от меня ждал кто-то.
Я прошел в холл и постучал в полуоткрытую дверь моего босса.
— Входи, Дейв. Что случилось? — спросил он.
Майк Торли, приближающийся к сорока, усатый, хорошо одетый, улыбающийся, положил лист бумаги и взглянул на потухшую трубку в большой пепельнице.
— Небольшие сложности в моей жизни, — сообщил я ему. — Ничего, если я уеду завтра рано утром?
— Конечно. Надеюсь, ничего серьезного?
Я пожал плечами.
— Я тоже надеюсь. Но если все будет идти так, я думаю, это потребует нескольких дней.