Миры Роджера Желязны. Том 17
Шрифт:
— Что происходит? — спросил Мак ближайшего соседа по толпе.
— Савонарола и его монахи собираются сжечь всю ту дребедень, что тешит глупое людское тщеславие, — отвечал сосед.
Мак протолкался поближе к костру. Среди вышитых пеленок, ползунков и скатертей с кружевами виднелись кованые подсвечники, картины второсортных художников. Были вещи и поценнее — у Мака сердце слегка екнуло при виде некоторых из них, брошенных в общую кучу.
Но когда Мак еще поработал локтями и пробился к самому краю кучи, которую уже успели поджечь, ему бросилась в глаза одна большая картина в тяжелой раме, украшенной позолоченной резьбой. Благодаря познаниям в искусстве, которые Мефистофель вложил в его голову, Мак в секунду узнал в картине полотно Боттичелли, написанное художником в середине жизни. Оно стоило бешеных денег, да и просто было очень красиво.
Столько картин тут навалено, подумал Мак, что убудет, если я стащу одну-единственную?
Он воровато оглянулся по сторонам — кажется, никто на него не смотрит — и потянул край рамы на себя. Надо было спешить — огонь достаточно быстро растекался по всей куче. Мак тихонько подтащил картину к себе, поставил возле ноги и забегал глазами по куче в поиске других шедевров. Когда он заметил картину Джотто, было уже поздно — она уже пошла пузырями от жара. Его взгляд заметался в поисках других ценных картин. Спасти одну работу Боттичелли — дело благое, а спасти парочку шедевров — благое вдвойне. Тем паче это спасение — дело весьма прибыльное! И к тому же никто не найдет ничего дурного в том, что он хотел послужить искусству! Особенно в тот момент, когда бессмертные произведения были брошены в огонь! Все остальные варианты Поступка, на которые намекал Мефистофель, казались Маку слишком путаными — еще бабушка надвое сказала, погладят ли его за них по головке или намылят холку. А тут яснее ясного: спасти произведения искусства — однозначно прекрасный поступок.
И вдруг кто-то тронул его за плечо. Мак обернулся — на него сурово смотрел худощавый элегантно одетый человек с короткой холеной бородкой.
— Эй, господин, вы чем это заняты?
— Вы мне? — осклабился Мак. — Наблюдаю за прелестным праздником, как и все прочие.
— Я видел, как вы вытащили картину из огня.
— Картину? Ах, вы имеете в виду вот это, — сказал Мак, небрежно указывая на полотно Боттичелли и ухмыляясь. — Знаете ли, слуга по ошибке утащил из дома. Я приказал снять со стены и почистить от грязи, а глупый парень поволок на костер. Это же работа Боттичелли. Сами понимаете, Боттичелли не жгут в кострах ради развлечения, даже на кострах, где уничтожают предметы тщеславия.
— А кто вы такой, позвольте спросить? — не унимался человек с бородкой.
— Я местный дворянин, — сказал Мак.
— Странно, что я вас никогда не встречал.
— Я был в разъездах и долго отсутствовал. Позвольте узнать ваше имя?
— Никколо Макиавелли, служу в городском совете Флоренции.
— Какое удивительное совпадение! — воскликнул Мак. — Меня просили передать вам, чтобы вы ни в коем случае не писали вашу книгу под названием «Государь».
— У меня нет книги с таким названием, — сказал Макиавелли. — Но название мне очень по душе. Обязательно использую его, если начну писать книгу.
— А, делайте что хотите, — вздохнул Мак. — Только помните, что я вас предупреждал!
— А кто предупредил вас? — спросил Макиавелли.
— Увы, не могу открыть его имени, — сказал Мак, — могу только сказать, что он дьявольски толковый парень.
Макиавелли недоуменно уставился на Мака, потом покачал головой и пошел прочь. Мак с облегчением подхватил картину и намеревался пробиться через толпу вон с площади, но тут подоспел Пико делла Мирандола.
Он остановил Мака грозным взглядом и проговорил:
— Только что я навел о вас справки у кой-каких адских сил. Что вы сотворили с настоящим Фаустом, а?
Пико с угрожающим видом подошел к нему вплотную, Мак отшатнулся и попятился. В руке Пико он увидел недавно изобретенный пистолет, стреляющий такими огромными пулями, что они могут разнести человека на части. Мак заметался в толпе, стараясь за чужими спинами укрыться от преследователя. Но люди бросились врассыпную, спрятаться было некуда, и Мак оказался на мушке, а Пико уже положил палец на курок.
В это мгновение из ниоткуда появился Фауст собственной персоной.
— Стой, Пико, не делай этого! — прокричал он.
— Почему? Этот подлец — самозванец!
— Но нам нельзя убивать его. Он играет мою роль, и, пока он в моей роли, ему ни в коем случае нельзя погибать!
— А что за роль, Иоганн?
— Это откроется несколько позже. А пока, старый добрый друг, опусти пистолет, воздержись от насилия.
— Уступаю твоей мудрости, Фауст!
— Я обязательно встречусь с тобой при первой же возможности, Пико. У меня есть кой-какой план.
— Если нужна помощь, можешь рассчитывать на меня, — сказал Пико делла Мирандола.
Фауст исчез. Вслед за этим появился Мефистофель.
— Вы готовы? — спросил он Мака. — Тогда убираемся отсюда. На что это народ так дико таращится?
Мак счел за лучшее помалкивать о появлении второго Фауста.
— А, дуракам лишь бы на что смотреть!
Мак подхватил картину, и они с Мефистофелем мгновенно исчезли.
Глава 7
Мак и Мефистофель объявились в Чистилище — неподалеку от входа в небольшой дом на холме, у того места, где предстояло подводить итоги Тысячелетнего Турнира и выносить окончательный приговор.
— Куда это мы попали? — спросил Мак.
— Это Сектор ожидания Чистилища. У меня тут домик с чуланом, могу определить на время вашего Боттичелли. Или желаете продать его мне без промедления?
— Нет. Пожалуй, сохраню его себе до поры, — сказал Мак. — Ну как мои успехи?
— То есть?
— Хорошо ли я поработал во Флоренции? Мефистофель помалкивал, пока они не вошли внутрь дома, где бес указал комнатку за дверным проемом в виде арки — там можно было оставить картину. Лишь тогда Мефистофель ответил:
— Вам не удалось уладить ссору между Медичи и Савонаролой. Так что эффективность ваших трудов равна нулю.
— Зато я посоветовал Макиавелли ни в коем случае не писать «Государя». Ведь это хороший поступок с моей стороны?
Мефистофель пожал плечами: