Миры Роджера Желязны. Том 17
Шрифт:
Аззи проигнорировал реакцию Елены Прекрасной и сразу взял быка за рога:
— Фауст, у меня для вас новое предложение.
— Я уже сформулировал свою позицию: никогда не стану вашим покорным рабом!
— А я ни о чем таком и не прошу, — примирительно сказал Аззи. — Послушайте, эти игрища за тысячелетнее господство продолжаются. И тип по имени Мак ведет игру под вашим именем. Не я заварил эту кашу, но так уж сложились события. Он успел принять участие в двух этапах Турнира. Хорошо ли, плохо ли справился он со своими задачами — это к делу не относится. Что прошло, то прошло — ни вы, ни я не способны обратить время вспять. Поэтому я говорю: плюньте. Прекратите попытки занять свое законное место. Уйдите в сторонку. А я сделаю так, что вам, доктор Фауст, это неучастие окупится сторицей.
— Каким образом?
— Я обещаю вам поселить вас в том периоде истории, который, так сказать, сшит по вашей мерке, где ваши таланты найдут максимальное приложение. Вы будете не только сказочно богаты, но и признаны всеми величайшим ученым!
— И я добьюсь денег и славы самостоятельно, — спросил Фауст, — или же рядом будет достойная спутница?
Тьфу ты! Опять этот Фауст начинает торг!
— Возьмите с собой Елену Прекрасную, — сказал Аззи, — в качестве бесплатного приложения к договору. Иоганн, не будет на земле человека, который не завидовал бы вам! И вы будете богаты, доктор, — так богаты, как вам и во сне не снилось!
— У тебя талант на всякие гнусные фокусы, — отчеканил Фауст. — Ты, черт, все обещанное действительно дашь, а потом размягчишь мне мозги или разобьешь параличом, так что мне будет уже не до сокровищ и услад, Я знаю твои кривые дорожки, хитрюга ты этакая!
— Фи, заподозрить меня в таких пакостях! — возмутился Аззи. — Я злой дух, а не злобный!.. Хорошо, я улучшаю условия сделки — извольте, беру на себя ваше полное омоложение! Будете чувствовать себя как огурчик — новеньким человеком, как в умственном, так и в физическом отношении. Впереди многие десятилетия активной творческой жизни! Ах, что за сладкая жизнь вас ожидает, доктор, что за упоительная жизнь!
Аззи настолько вошел в роль продавца, расхваливающего товар, что поцеловал свои сложенные пальцы. В другое время он не позволил бы себе столь вульгарный жест. Но Фауста даже это не умилило.
— Нет, — сказал он. — Прости, я понимаю твои чувства, но согласиться не могу.
— Но почему, почему? — разочарованно взвыл черт.
— Это будет не в духе Фауста. Я понимаю, ты занят мыслями, как получше провести Турнир. Я же обязан думать о том, как не нанести ущерба образу великого ученого и, если мне еще немного пожить, потратить оставшееся время на размышления о судьбах человечества. Сожалею, мой друг, но не могу воспользоваться твоими щедротами.
— Ладно, по крайней мере я попробовал переубедить вас, — сказал Аззи. — Что же вы теперь предпримете?
— Я по-прежнему намерен занять свое законное место в Турнире. Не знаю, успею ли я вовремя добраться до Флоренции. Но следующий этап будет разворачиваться в Лондоне. Я уже попросил Харона доставить меня туда. Подняться вверх по Темзе будет для него приятной переменой после однообразного плавания по мрачным водам Стикса.
Харон прислушивался к их разговору и теперь вмешался со своим жутковатым смешком:
— Да, Фауст, я согласился, но только на том условии, что ваше заклинание сперва доставит нас в устье Темзы. Паром для перевозки душ мертвецов отнюдь не способен преодолевать на одних веслах время и пространство.
Фауст повернулся к черту:
— Кстати, о заклинании для перенесения в пространстве. Мое изрядно ослабело. Не подзарядите ли его, уделив частичку силы своего заклинания? Или еще того лучше — не сотворите ли мне совсем нового заклинания, чтобы оно могло доставить меня и Харона куда следует?
— Пожалуйста, мне не жалко, — сказал Аззи, вынимая из дорожного мешка упаковку с составом для заклинания и незаметно срывая с нее этикетку, прилепленную Отделом заклинательных стандартов и гласившую: «Внимание! Товар с дефектом, к употреблению не годен!».
Вручая упаковку Фаусту, Аззи ласково сказал: «Желаю удачи!» — и был таков.
Летя прочь, он не мог нарадоваться своей ловкости. Теперь о Фаусте можно не беспокоиться. Этот тип сам себя выведет из игры — разумеется, не без маленькой помощи статного беса, мага и чудотворца, хитрого рыжего черта с лицом, вытянутым как у лиса.
Глава 3
Пока Харон готовил паром к путешествию по совсем новому маршруту, Фауст обратился к Елене Прекрасной:
— Скажи-ка, милая, что ты имела в виду, когда фыркала при бесе?
Елена стояла возле поручня — такая неописуемо красивая, такая пронзительно недоступная — и наблюдала, как рыба-времяглотка заглатывает четные секунды. Темная вода колебалась и крутилась омутами, и повсюду на ее поверхности неясными тенями отражались картины деяний людей и богов. Не оборачиваясь, сверхкрасавица сказала:
— Своим фырканьем я желала выразить всю полноту презрения, которое я испытываю к тебе и к твоему ретроградному взгляду на положение женщины в обществе.
— Я — ретроград? Фаусту негоже расшаркиваться перед юбками!
— Подумаешь, Фауст! Мне-то какая с этого радость! Может, в каких-то вопросах у тебя действительно семь пядей во лбу, но ты с невообразимой тупостью полагаешь, что женщины — что-то вроде добычи сильнейшего самца, бессловесные трофеи, из-за которых происходят драки и войны.
— Диковато слышать подобные умные речи из уст Елены Прекрасной! — покачал головой ученый. — Ты говоришь прямо как «синий чулок», а не как красивая пустышка, которой тебя привыкли воображать мужчины. Исторические предания умалчивали о твоих взглядах на мужчин.
— Потому что писались мужчинами и о мужчинах! — воскликнула Елена. — Победители излагали свою версию событий. Тут уж ничего не поделаешь. Сила и солому ломит! В итоге женщина стала такой, какой вы хотели ее видеть. Ведь вы подбирали актрису не по таланту, а чтоб была похожа на описание героини в придуманной пьесе.