Миры Роджера Желязны. Том 1
Шрифт:
— Мерзавец из местной шпаны, — сказала она. — Я вижу его не первый раз в этом квартале. К вечеру мы узнаем, кто его хозяин.
Тем временем мнимый старик уже скользнул в узкий проход между домами и был таков. Я пожал плечами и ногой отшвырнул нож футов на восемь. Петерс с ухмылкой в свою очередь наподдал нож, и тот пролетел еще футов шесть-семь. Так мы и пошли вперед, гоня перед собой злополучное оружие, пока не нашли свободный наемный экипаж.
По пути Мари наскоро знакомила меня с расположением улиц и давала первый урок французского, вбивая мне в голову необходимейшие фразы. Громыхая, наш экипаж какое-то время катил по улицам сен-жерменского предместья. Серое небо окропило нас мелким дождичком, который длился не больше пары минут. На холмах и между деревьями вился туман.
Вскоре мы ехали по Рю-Дуно. Экипаж остановился у причудливого ветхого особняка. Его изначально величавый вид навел меня на мысль, что тут живет обедневший аристократ, но тут я увидел табличку с номером. Это был тот самый дом, что мы искали.
— C'est le maison de Monsieur Dupin? — спросил я, бахвалясь своим французским.
— La maison, — поправила она.
— И все-таки — мы на месте?
— Конечно же.
Она расплатилась с возницей, и мы спустились на мостовую. Экипаж затарахтел прочь, а Мари вместе со мной и Петерсом подошла к двери и дернула шнурок колокольчика. Невдолге дверь распахнулась. На пороге стоял элегантного вида холеный молодой мужчина — явно не слуга. Мари заговорила с ним, и в течение нескольких минут они беседовали стремительной французской скороговоркой. Наконец он обратил внимание на нас с Петерсом.
— Простите, — сказал он неожиданно сочным тенором, — нам следовало побыстрее обменяться важной информацией. Стало быть, вы ищите фон Кемпелена? Милости прошу, проходите.
Мужчина посторонился, пропустил нас внутрь и закрыл дверь.
— Сюда, господа.
В коридоре пахло плесенью и царил полумрак. Паркет скрипел под ногами. Хозяин повел нас мимо сумрачных комнат, уставленных старинной, чтобы не сказать просто очень старой мебелью. Мы шли, шли, пока наконец не добрались до рабочего кабинета, который был освещен немного получше, однако обставлен не менее ветхой мебелью. Нас приветствовал поток ругательств, произнесенных очень странным голосом — такой может быть у домового.
— И ты иди туда же, приятель! — огрызнулся Петерс, замотав головой в поисках обидчика.
— Грип, уймись! — приказал Дюпен. — А теперь слушай! Повторяй за мной: Карл для Клары устроил пожары!
— Бац! — произнес тот же голос домового, который, как я теперь определил, принадлежал ворону, восседавшему на полке над дверью. Это «бац» сопровождалось звуком, напоминавшим шипение только что открытой бутылки шампанского.
— Больше никогда, Грип! Больше никогда не смей ругаться! — прикрикнул Дюпен.
— Бац! — повторила птица, после чего разразилась потоком таких ругательств, какие я, даром что провел много лет в казармах, слышал только пару раз — от арканзасского погонщика мулов, который при случае поминал много вещей и желал многим людям и предметам заиметь чесотку в промежности.
— Больше никогда! — повторил Дюпен.
— Je m'en fiche, — сказал ворон.
Мой скудный французский позволил мне понять, что он сказал «плевать».
Дюпен усадил нас на стулья, обтянутые золотистым с крупными розовыми цветами штофом, вычурные и очень красивые — и, увы, крайне неудобные. Затем он предложил нам вишневую наливку.
— Я сам пописываю стихи, — признался хозяин, — и мне доставляет удовольствие обучать птицу стихотворным строкам. На беду, ее прежние владельцы пользовались в присутствии Грипа, скажем так, опрометчивым языком. От них он понабрался всякого ненужного…
Я воздержался от вопроса относительно прежнего местожительства ворона.
— Этого отменного говоруна продавали дешево — вот я и не удержался, — сказал Дюпен. — Ну а теперь касательно фон Кемпелена. Мне известно, где он сейчас. Я всячески стараюсь быть в курсе того, где останавливаются разные заезжие знаменитости. Но ваша цель, как я понимаю, намного сложнее, чем просто найти фон Кемпелена.
— Вы верно поняли, — сказал я. — По слухам, этот человек овладел способом превращать неблагородные металлы в золото.
Дюпен расплылся в улыбке.
— А-а, ясно. Кто только — в разные века — не претендовал на это открытие!
— Есть резоны на сей раз поверить. Фон Кемпелен хранит молчание по поводу сути своего открытия. Как бы то ни было, его выслеживают три больших мерзавца, желающие завладеть секретом.
— Честным путем или обманом?
— Предположительно, честным путем. Этот алхимический процесс настолько сложен, что никаким обманом все подробности не вытянешь. Даже знание всех деталей бесполезно для людей неопытных. Слишком много тонкостей. Поэтому мне кажется, они постараются заключить с ним более или менее честную сделку.
— А какова все-таки ваша конечная цель? — спросил Дюпен.
Я глотнул сладкой наливки и решил быть откровенным.
— Моя цель отличается от цели моего покровителя, — сказал я. — Сибрайт Эллисон хочет пресечь возможную сделку, дабы на мировой рынок не было выброшено огромное количество золота, что подорвет его финансовое могущество, поскольку он проводит крупные операции с желтым металлом.
— Дело даже не в том, — заметил Дюпен, — что наш покровитель понесет огромные убытки в случае выброса на рынок невиданных партий золота. Вы только припомните, какой вред нанесли Испании мексиканские и перуанские сокровища. Все проблемы этой страны — начиная чуть ли не с инквизиции и до нынешней бестолковой войны — уходят корнями в бесконтрольный и в итоге губительный приток огромного количества дарового золота, что делало лишним правильное и кропотливое развитие разветвленной экономики… И как далеко готов мистер Эллисон зайти для предотвращения возможных неприятностей?
— Я бы выразился так: очень далеко, — сказал я, припоминая намеки Эллисона на то, что меня ждет изрядная награда, если я навсегда упрячу Гризуолда, Темплтона и Гудфеллоу под землю.
— А не хочет ли он предложить за секрет больше конкурентов?
Думая о фантастических суммах, доступ к которым открывали мои рекомендательные письма, я решительно кивнул.
— Мне даны весьма широкие полномочия, — сказал я, — а также открыт доступ к большим финансовым средствам. Так что я не исключаю подкуп. Что вы думаете по этому поводу?
— Я проведал, что фон Кемпелен совсем недавно и не один раз встречался с тремя иностранцами — судя по всему, американцами. Из чего я заключаю, что они ведут переговоры. С другой стороны, я более чем уверен, что он относится к ним с величайшей подозрительностью. Да ему и следует в данных обстоятельствах относиться очень настороженно — ко всем без исключения.
— Тут не может быть двух мнений.
— И его подозрительностью можно воспользоваться… — вслух размышлял Дюпен. — Но объясните прежде, что вы имели в виду, говоря: «Моя цель отличается от цели моего покровителя».