Миры Роджера Желязны. Том 21
Шрифт:
— Как ты думаешь, Путь будет еще меняться, если мы спустимся и рассмотрим получше? — спросил он.
— Это все равно единственный способ хоть что-то понять, — сказал я.
— Тогда идем гуськом, — кивнул Рэндом. — Я впереди.
— Хорошо.
Рэндом повернул коня сперва направо, потом налево, потом снова направо, двигаясь резкими зигзагами, точно по бесконечным «американским горкам». Ехали мы в том же порядке, что и в течение всего дня — я за Рэндомом, а Ганелон последним.
— Сейчас вроде бы вполне надежно, — крикнул, оборачиваясь, Рэндом.
— Да, вроде бы, — откликнулся я.
— Там, внизу среди скал, какой-то просвет.
Я наклонился вперед. На одном уровне с овальной площадкой и чуть сзади и правее нас виднелся вход в пещеру. Ее совершенно невозможно было заметить с того выступа наверху, откуда мы любовались Огненным Путем.
— Мы должны пройти весьма близко от нее, — сказал я.
— …и как можно быстрее, осторожнее и тише, — добавил Рэндом, обнажая клинок.
Я вытащил из ножен Грейсвандир; Ганелон у меня за спиной тоже приготовил оружие.
Мы не стали сразу выезжать на открытое пространство, а еще раз свернули влево. Мы проехали в десяти — пятнадцати футах от входа в пещеру, однако я уловил доносившийся оттуда неприятный запах, определить который не смог. Лошади, похоже, разобрались в ситуации лучше меня, а может, просто были пессимистами от рождения, потому что прижали уши, раздули ноздри и стали тревожно ржать, всхрапывать и упираться, не желая слушаться поводьев. Впрочем, они мгновенно успокоились, стоило нам в очередной раз свернуть в сторону, противоположную пещере, и были спокойны до тех пор, пока мы не достигли конца спуска и не начали движение в направлении разрушенного Пути. Однако к нему лошади просто наотрез отказывались приближаться.
Рэндом спешился. Затем подошел к краю светящегося волшебного узора, постоял, помолчал, глядя на него, и наконец проговорил, не оборачиваясь:
— Похоже, в данном случае Путь разрушен умышленно.
— Похоже, что так, — откликнулся я.
— Также очевидно, что и нас завели сюда с определенной целью.
— И я того же мнения.
— Не требуется слишком богатого воображения: мы здесь для того, чтобы выяснить, каким образом был разрушен Путь и как можно его исправить.
— Возможно. И ты уже успел поставить диагноз?
— Пока нет.
Рэндом двинулся по периметру площадки, на которой светился Путь — дальше, вправо, туда, откуда доносился тот самый запах. Я снова сунул меч в ножны и приготовился спрыгнуть на землю, но Ганелон подъехал ближе и сжал мое плечо.
— Я вполне могу и сам… — начал было я, однако он беспокоился не обо мне.
— Корвин, там, примерно на середине Пути, что-то явно не в порядке. И эта штука выглядит так, будто не имеет ни малейшего отношения…
— Где? Какая штука?
Он показал, и я внимательно присмотрелся.
Да, там действительно виднелся какой-то совершенно посторонний предмет. Палка? Камень? Скомканная бумага? С такого расстояния определить было невозможно.
— Теперь вижу, — сказал я.
Мы оба спешились и пошли к Рэндому, который к тому времени уже сидел на корточках у самого края и изучал потемневший сектор площадки.
— Ганелон заметил там какую-то штуковину, примерно на середине, — сказал я.
Рэндом кивнул:
— Я тоже ее заметил и как раз пытался определить, как бы мне получше к ней подобраться. Меня вовсе не привлекает прогулка по нарушенному Пути. С другой стороны, и через почерневший участок идти опасно… Ты-то что на сей предмет думаешь?
— Во-первых, даже если Путь и нарушен, чтобы пройти по нему, всегда требуется некоторое время, — сказал я. — Особенно если сопротивление там примерно такое же, как и в Амбере. Во-вторых, нас всегда учили, что сбиться с Пути — значит погибнуть, а это пятно вполне может заставить сойти с Пути даже меня. А если пойти прямиком через потемневший сектор, то — и здесь ты прав — это может привлечь внимание наших врагов. Так что…
— Так что ни один из вас никуда не пойдет, — вмешался Ганелон. — Это сделаю я.
И он, не ожидая ответа, с разбегу прыгнул на черный сектор, стремительно пролетел по нему до самого центра, довольно долго, как нам показалось, возился там, наконец подобрал интересующий нас предмет, развернулся и устремился назад.
Через несколько секунд он стоял перед нами.
— Зачем же было так рисковать? — произнес Рэндом с укором.
Ганелон кивнул, признавая его правоту, однако возразил:
— Но ведь вы оба до сих пор спорили бы, если б я не рискнул. — Он протянул нам подобранный предмет. — Итак, что вы скажете теперь?
Это был кинжал с надетой на острие игральной картой, испачканной кровью. Я взял у него и кинжал, и карту.
— Похоже на карту из нашей фамильной колоды, — проговорил Рэндом.
Я кивнул и снял карту с острия клинка; потом расправил смятые и порванные уголки. Человек, на которого я сейчас смотрел, был мне отчасти знаком — что само собой подразумевало, конечно, что отчасти он мне был и совершенно чужой. Светлые прямые волосы, чуть резковатые черты лица, легкая улыбка на губах, не слишком крепкого сложения…
Я покачал головой:
— Я его не знаю…
— Дай-ка мне посмотреть.
Рэндом взял у меня карту, глянул на нее и нахмурился.
— Нет, — сказал он, помолчав. — Я, пожалуй, тоже его не знаю. Хотя почти уверен, что должен был бы знать, но… Нет.
И тут лошади снова жалобно заржали, только гораздо более громко. Мы как-то позабыли чуть свернуть, чтобы выяснить причину их беспокойства, но тут «причина» сама решила явиться пред нами.
— О черт! — воскликнул Рэндом. Я был с ним вполне согласен.