Миры Роджера Желязны. Том 27
Шрифт:
Коломбина сделала вид, что роется среди многочисленных папок, хотя Корда прекрасно знал, что ответ на его вопрос был готов в ту же секунду.
— Все правильно, солнце мое, — заявила она, захлопывая папку. — Создается впечатление, что владельцы этих вселенных и таинственные финансисты из «Карманов Бога» могут оказаться одними и теми же лицами.
Трое жителей Аравии не поняли, о чем идет речь, но были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Потирая руки, Корда снова обратился к Тико:
— Как один из министров торговли, ты должен знать, с какими планетами ведет дела Аравия.
Тико потер бровь.
— С Урбом и вселенной-прайм, конечно. С Фортуной в основном это экспорт; на Фортуне ничего не производят, там процветают только игры. Кроме того, мы являемся членами торговой системы карманных вселенных, которая позволяет различным представителям миров встречаться в нейтральном месте и вести торговлю, не выдавая своего истинного происхождения. Пожалуй, мне больше нечего рассказать — по официальным каналам другой информации не проходит.
— Арабу? — сказал Корда. — Ты не помнишь еще что-нибудь из разговоров, которые ведутся на базарах?
— На последнем празднике Кибердуши, — кивнул Арабу, — я кое-что слышал. Дайте мне время, я вспомню детали. У нас больше не осталось этого замечательного сока манго?
— Сколько угодно, — заверила его Коломбина. — Сейчас автомат нальет вам стаканчик. Льда добавить?
— Пожалуйста, — сказал Арабу.
Он раздумывал несколько минут, потягивая сок, а потом произнес одну загадочную фразу:
— Силиконовые чипы и электронное оборудование. — Он отодвинул стакан с соком. — Вы знакомы с праздником Кибердуши?
— Конечно, знакомы, — ответила Коломбина. Ее маленькое личико стало непривычно серьезным. — Это праздник, на котором отмечается уникальное интеллектуальное единение всех мыслящих машин. Я праздную его каждый год — а босс дарит мне цветы.
Корда, слегка смутившись, пожал плечами:
— Ну, она леди — во всяком случае, Коломбина воспринимает себя именно так, а меня это вполне устраивает.
— На Аравии мы тоже отмечаем День Кибердуши, — продолжал Арабу. — Это одно из самых грандиозных событий в году. Так вот, во время последнего я пошел на прием к Чо Реди, очень талантливому андроиду-бухгалтеру, который ведет мои дела. Как вы догадываетесь, большинство гостей — учитывая личность хозяина и суть праздника — не были людьми из плоти и крови. Там собрались андроиды, компьютеры, киборги и несколько обычных представителей человеческой расы.
Зашел разговор о моей слепоте. Многие не могли понять, почему я не захотел воспользоваться современными возможностями киборгов и предпочел остаться без зрения. Разгоревшийся спор оказался весьма любопытным. Некоторые утверждали, что искусственные глаза не могут сравниться с естественными, а другие, в особенности парочка компьютеров, с жаром утверждали, что аналоги совершенно идентичны «настоящим» органам зрения. Несколько киборгов, испытавших на себе оба варианта, принялись яростно спорить между собой — их мнения тоже разошлись.
Вам может показаться, что я несколько отклонился от темы, но послушайте дальше. Прения грозили вот-вот перейти в открытую ссору, и тогда Чо Реди заявил: «Я не понимаю, о чем мы дискутируем. Если бы даже Арабу и решил испробовать искусственное зрение, сейчас он все равно не смог бы найти себе глаза».
Корда сделал у себя в блокноте еще одну пометку.
— Очень любопытно. Продолжай, пожалуйста, Арабу.
Арабу откашлялся.
— Многие из гостей, пришедших на вечеринку Чо, были купцами. Они начали рассказывать одну историю за другой о том, какое странное сложилось положение на рынке электроники. Те, кто занимался производством, вспомнили, как таинственные агенты — никому не довелось встретиться с ними в дальнейшем — перекупали целые поточные линии. Купцам предлагали прекрасную цену за всю партию, а после они не могли нигде отыскать аналогичных товаров, поскольку заводы были уже полностью загружены заказами.
После вечеринки я предпринял свои осторожные расследования и выяснил, что услышанные мной истории — чистая правда, но мне так и не удалось узнать, кто же эти загадочные незнакомцы. Потом, через два месяца, все закончилось. Несколько бизнесменов разорилось; другим, наоборот, посчастливилось сколотить солидные состояния. Вот, собственно, и все.
Мириам потянулась и встала из-за стола, чтобы наполнить стакан отца соком. Когда она вернулась, то увидела серьезные лица троих мужчин.
— Вы думаете, что таинственным покупателем был шейх Двистор? — спросила девушка. — Почему вас так сильно это тревожит? Разве частные вселенные заводят не затем, чтобы иметь возможность получать то, что хочется, и не отвечать на вопросы?
— Именно! — воскликнул Тико. — Моя Мириам столь же умна, сколь прекрасна. Аллах благословил меня!.. Лишь Двистор мог организовать эти закупки и избежать официальных запросов, но нашему шейху нет никакой нужды действовать тайно. Каждый иммигрант, намеревающийся поселиться на Аравии, и каждый гражданин, достигший совершеннолетия, должен подписать хартию, в которой удостоверяется, что мы здесь находимся только с согласия самого Двистора. Он вправе делать все, что пожелает. Почему же он так поступил? Арабу потер виски.
— Не знаю, сын мой, и от этих мыслей у меня начинает болеть голова. В прошлом Двистор уже накладывал руки на плоды частного предпринимательства. На моей памяти — дважды. Один раз позаимствовал космический корабль, чтобы доставить скаковых верблюдов на Фортуну. Я слышал, что он вообще имеет обыкновение забирать себе то, что ему понравится.
— Вроде женщин для гарема? — невинно заметила Коломбина.
Арабу не поддался на провокацию, а продолжал растирать виски. Корда посмотрел в свои записи.
— Можно предположить, что шейх Двистор делал закупки тайно только в одном случае — если не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что ему требуются большие партии электронного оборудования. Двистор либо разрабатывает грандиозный проект, и ему необходимо огромное количество электроники, либо боится, что о запасах, которые он концентрирует на Аравии, кто-то разнюхает и сумеет ему навредить.
Коломбина сделала пируэт на своей голоподушечке.
— Босс, я не уверена, что поняла тебя. Корда усмехнулся: