Миры Роджера Желязны. Том 2
Шрифт:
Таннер заметил это и сказал:
— Твои родители помогли мне, позвали доктора к моему товарищу, дали мне постель и накормили. Я уверен, что они не будут возражать, если в знак благодарности я подарю тебе кольцо.
Джерри снова посмотрел на мать. Таннер кивнул, и тогда она тоже кивнула. Парень присвистнул, вскочил и надел кольцо на палец.
— Велико… — огорченно пожаловался он.
— Сейчас мы его немного сожмем. Эти спиральные кольца можно подогнать.
Таннер сжал кольцо и дал мальчугану примерить. Оно все равно оказалось большим; тогда он сжал его снова, и оно подошло.
Джерри надел кольцо и хотел выбежать из кухни.
— Подожди! — окликнула женщина. — Что надо сказать?
Он обернулся и крикнул:
— Спасибо, Черт!
— Мистер Таннер, — поправила мать.
— Мистер Таннер, — повторил мальчик и с грохотом выскочил за дверь.
— Вы очень добры, — произнесла женщина.
Таннер пожал плечами. Он проглотил кофе и затушил окурок. Она дала ему новую чашку, и он закурил еще одну сигарету. Через некоторое время из комнаты вышли Сэм и доктор, и тут Таннер вдруг подумал, где же эта семья провела ночь.
Сюзан налила им всем кофе, и они сели за стол.
— У вашего товарища сотрясение мозга, — сообщил доктор. — Без рентгена я не могу сказать, насколько серьезно положение, а рентгена у меня нет. Все же перевозить его не советую.
— Как долго? — спросил Таннер.
— Может быть, несколько дней, может быть, две недели. Я оставил кое-какие лекарства и все объяснил Сэму. Сэм говорит, что в Бостоне эпидемия и вам надо спешить. Мой совет: езжайте один. Оставьте товарища у Поттеров. Пусть окрепнет и потом отправится с ними на весеннюю ярмарку в Олбани, а оттуда и до Бостона доберется.
— Хорошо, — подумав, согласился Таннер. — Раз другого выхода нет…
Они молча допили кофе.
Черт Таннер и Джерри Поттер шли через морозное утро. Клочья тумана проплывали над землей, трава блестела, как хромированная. В воздухе висела легкая дымка; теплое дыхание на холодном воздухе кристаллизовалось, становясь похожим на клубы выдыхаемого табачного дыма.
— Смотри, Черт! Я курю! — сказал Джерри, указывая на очередное облако «дыма».
— Да. Интересно, вытащили ли уже мою машину?
— Пожалуй. Бригада там подобралась что надо, — сказал Джерри и спросил: — Чем ты занимаешься, Черт? В жизни, когда не крутишь баранку?
— Я всегда за рулем. Я шофер.
— Ты не собираешься бросить это дело после того, как доберешься до Бостона?
Таннер прокашлялся и сплюнул на траву.
— Там видно будет. Возможно, пойду работать в мастерскую по ремонту автомобилей или мотоциклов.
— А знаешь, кем я хочу стать?
— Нет. Кем же?
— Летчиком. Хочу летать. Таннер пожал плечами.
— Ты не сможешь. Видел, как летают птицы? Они не поднимаются высоко. Страх не пускает их выше. Ты поднимешься туда на самолете, и эти ветры убьют тебя.
— Я мог бы летать низко.
— Местность очень неровная, и ветры меняются с высотой. Знаешь, есть холмы, на вершины которых я боюсь въезжать, потому что оттуда может сдуть. Их сразу заметно — потому что волны ветра тащат груды мусора и еще потому что выше некоторой точки нет ничего, кроме голых скал.
— Я буду осторожен.
— Да, но ветры меняются. Они то ослабевают, то усиливаются. И невозможно предсказать, где это может случиться.
— Но я хочу летать!
Таннер взглянул на мальчика и улыбнулся.
— Существует множество вещей, которые люди хотели бы сделать, но оказывается, что в силу тех или иных причин они этого не могут. Воздухоплавание — одна из таких вещей. Тебе придется подыскать что-нибудь другое.
Джерри поджал губы и подфутболил камешек.
— У каждого есть своя мечта, которую человек хочет осуществить, — продолжал Таннер. — Правда, редко удается: либо это оказывается невозможным, либо просто не предоставляется случая.
— Чем бы ты хотел заниматься, если бы не стал шофером?
Таннер остановился, повернулся спиной к ветру и закурил. Затем, два раза глубоко затянувшись, он ответил:
— Хочу быть механиком Большой Машины.
— Какой машины?
— Большой Машины. Это трудно объяснить.
Он закрыл на секунду глаза, затем открыл их и произнес:
— Когда я еще учился в школе, у нас был учитель, который говорил ном, что мир — это огромная машина, что все воздействует на все, что все происходящее является результатом этого воздействия и взаимодействия. Поэтому я задумался и представил себе эту проклятую большую машину со всеми ее рычагами, цепями, приводными ремнями, подшипниками, осями, валами. И вообразил, что она где-то существует, эта машина, и что в зависимости от того, работает она исправно или нет, дела в мире идут хорошо или плохо. Ну, я решил, что она работает довольно плохо, и необходимо, чтобы кто-нибудь ее отрегулировал и вообще следил за ней. Я думал об этом днем, на уроках, и вечером, когда ложился спать. Я говорил себе: «Когда-нибудь я отправлюсь на поиски этой машины и найду ее. Я стану ее механиком — буду смазывать, закручивать гайки, заменять износившиеся части, регулировать. И она будет работать как часы. Погода всегда будет хорошая, у всех будет достаточно еды, не будет войн, не будет больных и пьяных, не будет тех, кому надо воровать, потому что им необходимо что-то, чего у них нет». Я представлял себя там, в здании завода или в старой пещере, работающим без отдыха, только бы машина была в отличном состоянии и все были счастливы. Иногда, правда, мне становилось смешно. К примеру, захотелось мне в отпуск, я выключаю машину и закрываю мастерскую. И все останавливается, представляешь? Это как на фотографии. Все замерли, словно статуи, не закончив начатого дела, — кто на работе, кто за столом, кто в постели. Все остановилось. Я могу гулять по городу, и никто не знает, что я там. Я могу видеть их, брать еду у них с тарелок, одежду и другие вещи — из магазинов, могу целовать их девочек и читать их книги, сколько мне захочется. Затем, когда я устаю от всего, я возвращаюсь и включаю машину. И все опять так же естественно возобновляется. И никого это не волнует, даже если они и знают об остановке, потому что машина работает и все счастливы… Вот кем я хотел быть — механиком Большой Машины. Только я так и не смог найти ее.
— А искал?
— Нет.
— Почему же?
— Потому что не нашел бы.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ее нет. Машины не существует. Все это было только сравнением. Учитель просто хотел сказать нам, что жизнь похожа на машину, но она не есть машина. Я неправильно понимал его. И годами думал об этой чертовой машине.
— Как ты узнал, что машины нет?
— Позже, когда я спросил его, где же находится эта машина, учитель объяснил мне, что он имел в виду. Я чувствовал себя полным идиотом после этого.