Миры Роджера Желязны. Том 2
Шрифт:
— Так будет лучше.
Она принесла ему стакан воды.
— Почему это должно было случиться с нами?
— Не знаю. Просто не повезло.
— Ты собирался… убить себя? Да? Он кивнул.
— Я не отказался от этой мысли. Вот только пусть мне полегчает… Ха! «Полегчает». Смешно, правда?
— Нет. Может, ты прав — и все будет ухудшаться.
— Прекрати!
— Мы бы могли уйти без особых мучений. Что ты собирался сделать?
— Взобраться на перила моста и стоять там до тех пор, пока не почувствую себя настолько плохо, что лучше будет броситься вниз.
— Это нелегко, — сказала Эвелин, разглядывая свою тень на стене.
— Можешь предложить что-нибудь получше?
— Нет, — ответила она и повернулась так, что свет, проходящий через жалюзи, полосами упал на ее лицо и грудь. — Нет.
— Ты уверена?
— А может… У мамы есть снотворное, таблетки.
— Да? — Он встрепенулся под одеялом. — Принеси их, пожалуйста.
— Ты уверен, что ты хочешь этого?
— Нет. Но все равно принеси.
Девушка вышла из комнаты и вернулась с маленькой темной бутылочкой.
— Вот они.
Взяв бутылочку в руку, Фред задумчиво уставился на нее, повертел. Открыв крышку, взял в ладонь таблетку.
— Так просто, а?
Она кивнула, прикусив губу.
— Сколько таблеток надо выпить?
— Однажды я читала, что человек принял двадцать…
— А сколько их там?
— Не знаю.
У Фреда на лбу появилась испарина; он отбросил одеяло в сторону.
— Принеси, пожалуйста, воды, Эвви.
— Сейчас.
Девушка наполнила стакан и поставила его на ночной столик рядом с кроватью. Затем подобрала бутылочку, упавшую под одеяло.
— Давай выпьем, — сказал он.
— Ты уверен, что так будет лучше?
— Уверен. Мы просто заснем, правда?
— Говорят…
— По-моему, это лучший выход.
— Да.
— Тогда отсчитай мне двадцать таблеток.
Она подала ему стакан с водой. Парень взял стакан в правую руку, а левую вытянул ладонью вверх. Девушка отсчитала ему в руку таблетки. Взяв в рот две, он проглотил их, запив водой.
— Никогда не умел глотать таблетки… — Затем он проглотил еще две, и еще две, и еще. — Уже восемь. — Он проглотил еще пять раз по две таблетки. — Здесь только восемнадцать, — удивился он.
— Знаю.
— Ты же сказала — двадцать.
— Там больше не было.
— Боже! Значит, для тебя не осталось?
— Ничего. Я придумаю другой способ. Не волнуйся.
— О, Эвви! — Он обнял ее за талию, и она почувствовала на животе его мокрую щеку. — Прости, Эвви! Я не хотел! Поверь.
— Я знаю. Не тревожься. Скоро все будет хорошо. Ты просто заснешь. Я рада, что нашлись таблетки. Я люблю тебя, Фред!
— Я люблю тебя, Эвви!
— Отдыхай.
— Сначала надо сходить в туалет. Я выпил столько воды…
Он с трудом встал на ноги и, держась рукой за стену, пошел в коридор. Войдя в ванную, закрыл за собой дверь.
Она слышала звук бегущей из крана воды, затем было слышно, как спустили воду в унитазе. Вытянув руки, девушка невидящими глазами рассматривала свои ногти. Нижняя губа была влажной и солоноватой. Вода продолжала течь, заглушаемая ударами колокола. Она подумала о родителях, но все равно не решалась войти в ванную.
Олбани — Бостон. Пара сотен миль. Самый тяжелый участок пути пройден. Ужасы Проклятой Долины по большей части остались позади.
Ночь. Она простиралась вокруг, обняв машину нежными темными крыльями. Звезды, казалось, сияли ярче. Словно сама природа шептала ласково и ободряюще: «Все будет хорошо».
Дорога змеилась среди холмов, поросших деревьями и высокой травой. Навстречу ехал грузовик, и Таннер притушил фары. Водитель грузовика сделал то же самое.
Около полуночи он выехал на развилку и тут же оказался в перекрестии слепящих огней, вспыхнувших одновременно с двух сторон. Около шестидесяти прожекторов поливали его светом слева и справа.
Таннер вжал акселератор в пол и услышал, как где-то сзади взревели моторы. Он узнал этот звук. Мотоциклы.
Они выскочили на дорогу и помчались следом.
Они явно не знали, за кем гонятся. Таннер мог открыть огонь из пулеметов, мог затормозить и сжечь их из огнемета или закидать гранатами. И все же он не сделал ничего подобного.
Ведь это он мог сидеть на головном мотоцикле и самозабвенно мчаться впереди своих людей, не думая ни о чем, кроме преследования… Таннером завладела какая-то странная грусть, тоска, и он отвел руку от пульта управления огнем. «Сперва попытайся уйти».
Мотор ревел на полной мощности, и все-таки от мотоциклистов было не оторваться. Когда они начали стрелять, он понял, что придется ответить. Шальная пуля могла попасть в бак или пробить шину.
Первые выстрелы, безусловно, просто предупреждение. Но рисковать нельзя. Если б только они знали… Динамик!
Таннер стукнул по кнопке и схватил микрофон.
— Эй, котятки, кроме лекарств для Бостона, у меня ничего нет. Лучше отстаньте от меня подобру-поздорову.
Немедленно последовал выстрел, и тогда он открыл огонь из пулеметов. Одни падали, но другие продолжали стрелять. Тогда он стал кидать гранаты. Огонь стал тише, однако не прекратился.
Поэтому Таннер ударил по тормозам и повернул огнеметы. Пятнадцать секунд. И наступила тишина. Когда воздух очистился, он посмотрел на экран.
Они валялись по всей дороге. Рядом с перевернутыми разбитыми мотоциклами дымились тела. Некоторые были еще на ногах и держали винтовки. Таннер перестрелял их поодиночке.
Он собирался отъезжать, когда заметил, что кто-то поднялся, сделал несколько неверных шагов и снова упал. Его рука застыла на рычаге передач.
Это была девушка.
Он раздумывал секунд пять, потом выпрыгнул из машины и побежал к ней. Одна фигурка зашевелилась и приподнялась на локте. Таннер дважды выстрелил и продолжал бежать, сжимая револьвер в руке.