Миры Роджера Желязны. Том 5
Шрифт:
— Аминь.
После чего резко повернулся и зашагал к Хайпуру, и вся его армия двинулась за ним по пятам.
Когда подошел Ниррити к Хайпуру, его там ожидали боги.
Ополченцы из Килбара ждали его рядом с войсками Хайпура.
Дожидались его и полубоги, герои, знать.
И ждали брамины высокого ранга, ждали многие последователи Махасаматмана. Последние прибыли сюда во имя Божественной Эстетики.
Посмотрел Ниррити через заминированные поля, раскинувшиеся вокруг города, и увидел четырех всадников, ожидавших у ворот, четырех локапал, за спинами которых развевались штандарты Небес.
Он опустил забрало и повернулся к Ольвеггу:
— Ты был прав. Интересно, там ли Ганеша?
— Скоро узнаем.
В этот день осталось поле битвы за Князем Света. Так и не вступили полчища Ниррити в Хайпур. Ганеша пал от клинка Ольвегга, когда пытался нанести предательский удар в спину Брахме, который сошелся в поединке с Ниррити на склоне холма. Пал тогда и Ольвегг, зажимая руками рану в животе, и начал медленно отползать к валуну.
Брахма и Черный замерли лицом к лицу, и голова Ганеши прокатилась между ними и заскакала вниз по склону.
— Это он рассказал мне о Килбаре, — сказал Ниррити.
— Он хотел, чтобы там все и решилось, — сказал Брахма, — и склонял меня к этому. Теперь ясно почему.
И они сошлись в схватке, и бились доспехи Ниррити за него с силою многих.
Яма пришпорил своего коня, торопясь к холму, как вдруг на него налетел вихрь пыли и песка. Он заслонил глаза полою своего плаща, и вокруг него зазвенел смех.
— Где же твой смертельный взгляд, а, Яма-Дхарма?
— Ракшас! — прорычал тот.
— Да. Это я, Тарака!
И вдруг на Яму обрушился поток воды, под напором которого споткнулся и упал на спину его конь.
В тот же миг был уже Яма на ногах и сжимал в руке свой клинок, а пылающий смерч уплотнился перед ним в человекообразную фигуру.
— Я отмыл тебя от этой непереносимой гадости, бог смерти. Теперь ничто не спасет тебя от моей руки!
Яма, подняв клинок, ринулся вперед.
Он рубанул своего серого противника, и клинок наискось прошел через все его туловище от плеча к бедру, но ни крови, ни каких-либо признаков раны не появилось на теле ракшаса.
— Ты не можешь ранить меня, как ранил бы человека, о Смерть! Но погляди, что могу сделать с тобой я!
И Тарака вспрыгнул на него, накрепко прижав ему руки к туловищу, пригнул к земле. Взвился фонтан искр.
Вдалеке уперся Брахма коленом в хребет Ниррити и потянул изо всех сил назад его голову, пытаясь превозмочь силу черных доспехов. Тогда-то и спрыгнул Бог Индра со спины своего ящера и поднял на Брахму свой меч, Громоваджру. И услышал, как хрустнула шея Ниррити.
— Тебя спасает только твой плащ! — вскричал Тарака, продолжая бороться с Ямой, и в этот миг взглянул он в глаза Смерти…
Стремительно слабел Тарака, но не стал ждать Яма и сразу, как только смог, отбросил его в сторону.
Он вскочил и бросился к Брахме, даже не успев подобрать свой меч. Там, на холме, раз за разом отбивал Брахма удары Громоваджры, и кровь ключом била из обрубка его левой руки, ручейками стекала из ран на голове и груди. Ниррити стальной хваткой впился ему в лодыжку.
Громко закричал Яма, выхватывая на бегу свой кинжал.
Индра отступил назад, туда, где его не мог достать клинок Брахмы, и оглянулся на него.
— Кинжал против Громоваджры, да, Красный? — спросил он.
— Да, — выдохнул Яма и нанес удар правой рукой, перебросив кинжал в левую для настоящего удара.
Лезвие вошло Индре в предплечье.
Индра выронил Громоваджру и ударил Яму в челюсть. Яма упал, но, падая, успел дернуть соперника за ногу и повалить его рядом с собой на землю.
И тут полностью овладел им его Облик, и под взглядом его побелел и как-то пожух Громовержец, как трава осенью. Когда обрушился на спину Смерти Тарака, Индра был уже мертв. Попытался было Яма освободиться от хватки ракшаса, но словно ледяная гора пригвоздила его плечи к земле.
Лежащий рядом с Ниррити Брахма оторвал клок от своей пропитанной демоническим репеллентом одежды и бросил его правой рукой, стараясь, чтобы упал он поближе к Яме.
Отшатнулся Тарака, и, оглянувшись, уставился на него Яма. В этот миг подскочил в воздух лежавший на земле меч Индры и устремился прямо Яме в грудь.
Обеими руками схватил бог смерти лезвие Громоваджры, когда оставались тому до его сердца лишь считанные дюймы. Но продолжало смертоносное оружие надвигаться, и потекла на землю кровь из разрезаемых им ладоней Ямы.
Обратил Брахма на Владыку Адова Колодезя свой смертный взгляд, взгляд, который черпал теперь жизнь и из него самого.
Острие коснулось Ямы.
Он, поворачиваясь боком, ринулся в сторону, и вспороло оно ему кожу от ключицы до плеча.
Копьями стали тогда глаза его, и потерял ракшас человеческий облик, обратившись в дым. Голова Брахмы упала ему на грудь.
И сумел возопить еще Тарака, завидев, что скачет к нему на белом коне Сиддхартха, а воздух вокруг него потрескивает и пахнет озоном:
— Нет, Бич! Умерь свою силу! Моя смерть принадлежит Яме…
— Глупый демон! — откликнулся Сэм. — Не надо было…
Но Тараки уже не было.
Яма, упав рядом с Брахмой на колени, затягивал жгут вокруг того, что осталось у павшего бога от левой руки.
— Кали! — звал он. — Не умирай! Ответь мне, Кали! Брахма судорожно втянул воздух, глаза его на миг приоткрылись, но тут же закрылись вновь.
— Слишком поздно, — пробормотал Ниррити. Он повернул голову и посмотрел на Яму.