Миры Роджера Желязны. Том 9
Шрифт:
— Ты полагаешься на свои чувства и ощущения?
— Чувствующие люди доверяют своим ощущениям.
— Джелерак твой собрат по Черному Знанию, — сказал Хогсон. — И все-таки он несимпатичен тебе?
— Разве все чернокнижники любят друг друга? Или все солдаты? Или жрецы? А разве тебе самому приятны все белые чародеи? Везде все то же самое. Я с уважением отношусь к его талантам и к некоторым его достижениям, но сам он беспокоит меня.
— С чего бы это?
— Мне никогда раньше не приходилось встречать человека, который, по-моему, возлюбил зло ради самого зла.
— Странно слышать это от такого, как ты.
— Для меня Знание не цель, а средство. И я сам себе хозяин.
— Но все-таки оно воздействует на тебя.
— Это уже мои трудности. Дилвиш задал вопрос. Кто-нибудь собирается на него ответить?
— Я, — сказал Хогсон. — Нет, мы не имеем никакого стоящего плана, который позволил бы нам выбраться отсюда. Но у нас есть общее намерение на тот случай, если это все же произойдет. Мы хотим добраться до незачарованного места и оттуда, объединив наши силы, направить их в русло, по которому расходятся волны Силы Туалуа, чтобы разрушить поддерживающие Замок чары. Приглашаем тебя принять в этом участие.
— К чему же все это приведет? — спросил Дилвиш.
— Мы точно не знаем. Возможно, Замок рухнет, и в суматохе нам удастся скрыться.
— Каменные стены обычно отличаются прочностью, — сказал Дилвиш. — Скорее всего Замок устоит и будет просто разрушаться от времени. Я отклоняю ваше приглашение, потому что я должен буду заниматься совсем другими делами, когда выберусь отсюда.
Гальт презрительно фыркнул.
— И, полагаю я, это произойдет совсем скоро? — спросил он.
— Да. Но сперва мне хотелось бы узнать, видел ли кто-нибудь из вас Джелерака. Он здесь? Где в Замке находится его жилище?
Ответа не последовало. Дилвиш обвел их взглядом, и все они по очереди покачали головами.
— Будь он здесь, — заявил Одил, — мы все уже были бы покойниками, и то в лучшем случае.
— Что касается его жилища, — сказал Гальт, — наше знакомство с Замком носит весьма ограниченный характер.
— Кто та женщина, — спросил Дилвиш, — которая помогала доставить меня сюда?
Снова раздался общий смех.
— Ты даже ее не знаешь? — спросил Вейн.
— Это королева Семирама из древнего Джандара, — объяснил ему Хогсон, — возрожденная из пепла самим Джелераком, чтобы она служила ему здесь.
— Я слышал легенды и баллады о ее Красоте и коварстве… — сказал Дилвиш. — Трудно поверить, что она действительно находится здесь во плоти, возрожденная Силой этого человека. Говорят, что мой предок был одним из ее возлюбленных.
— Кто он был? — спросил Хогсон.
— Сам Селар.
В этот момент Лорман стал причитать и греметь цепями.
— Увы! Увы! Это опять началось, а я так и не понял, что это кончалось! Мы обречены вдвойне, ведь у нас была такая возможность, и мы упустили ее! Увы!
— Что… В чем дело? — спросил у него Хогсон.
— Все кончено! Мы погибли! А ведь это было бы так просто!
— Что? Что?
Но престарелый чародей только всхлипывал, а потом начал изрыгать проклятия. Высоко над ними в сгустившемся под потолком сумраке появилась туча, и из нее повалил бледно-голубой снег.
— Кто-нибудь понимает, о чем он говорит?
Все покачали головами.
Лорман вскинул костлявый палец, показывая на противоестественный снегопад.
— Вот! Вот! — завопил он. — Это только что началось опять! Я чувствую волны Силы Туалуа. Некоторое время их не было, а мы не обратили на это внимания! Мы могли бы воспользоваться своей магией! Мы могли бы выбраться отсюда!
Он заскрежетал остатками своих зубов.
Дверь в гостиную, выходившую в большой зал, медленно приоткрылась, и в комнату проник сумеречный дневной свет. Из-под притолоки показалась массивная голова, покрытая черными кудрявыми волосами, и в комнату вошел неимоверно мускулистый человек гигантского роста. Обнаженный по пояс и в короткой черно-голубой юбке, опоясанной широким кожаным ремнем, с которого свисали огромные ножны. Он неторопливо повернул голову и поднял ее, подрагивая ноздрями. Бесшумно, на полусогнутых ногах, подошел сперва к вымазанной грязью кушетке, потом направился в дальний угол комнаты. У него были ярко-голубые глаза и густая борода, такая же кучерявая, как и шевелюра.
Он подошел к двери справа от себя и медленно отворил ее настежь. Потом он оглядел большой зал. Перевернутое стеклянное дерево на потолке горело, но то был не огонь. Пол поблескивал, как поверхность водоема. Где-то поблизости что-то тикнуло. В зеркальных стенах зала отражалась бесконечная пустота. Понюхав спертый воздух, он шагнул вперед. Больше в зале никого не было.
Когда он уже шел по залу, слева от него прозвучал короткий музыкальный аккорд. Двигаясь с удивительным для своих размеров проворством, он повернулся, шагнул вперед и наполовину выдернул лезвие из ножен. Снова повторилась музыкальная фраза, раздавшаяся где-то в высоком и узком ящике, вертикально стоявшем в нише справа от той двери, в которую он вошел. На нем, под самым верхом, был круглый циферблат с дюжиной цифр и две стрелки, показывающие в противоположных направлениях. Музыкальный перезвон продолжался, и он приблизился; разглядывая сквозь декоративную стеклянную панель видневшуюся часть механизма, он стал отсчитывать про себя удары, и улыбка раздвинула его большой рот. Часы пробили семь раз и музыка смолкла, а он понял, откуда до него донеслось тиканье. Он заметил, что маленькая стрелка показывает на седьмое число. Внимательно рассмотрел изображения солнца и луны во всех их фазах, нарисованные на циферблате. Внезапно он сообразил, что они означают, и, восхитившись простотой и изяществом механизма, с трудом удержался от довольного смеха. Потом беззвучно опустил свой меч в ножны и отвернулся.
В зале что-то переменилось, или все дело было лишь в освещении? Теперь он казался более сумеречным и мрачным, и ему почудилось, что чьи-то незримые глаза наблюдают за тем, как он идет по полированному полу. Тот запах, который он уловил еще в гостиной, смешивался с другим, сильно его тревожившим.
Высоко под потолком раздалось потрескивание, и вспыхнул свет. Вокруг него и в зеркалах заметались тени…
Зеркала. Он провел перед глазами своей огромной волосатой рукой. На какое-то мгновение показалось, что в зеркале справа появилось что-то, чего не было в зале, — какое-то крупное темное пятно странной формы. Видение тут же исчезло, но он пошел дальше, уже не отводя глаз от того места, где оно могло находиться.
Тот скверный запах становился все сильнее. Ему показалось, что весь Замок слегка пошатнулся…
Люстры под потолком задрожали, и тени снова пустились в пляс.
Внезапно в небольшом шкафчике странного вида, стоявшем возле дальней стены, заиграла музыка…
В зеркале опять возникло черное пятно, наполовину закрытое колонной, рядом с которой в зале, по эту сторону стекла, никого не было…
Он упрямо шел вперед, уже не обращая внимания ни на что, кроме запахов. Не колыхнулся ли гобелен, висевший впереди, справа, возле угла? Из-за колонны, закрывавшей часть зеркала, выскользнуло нечто черное и он, остановившись, поглядел туда. Это был огромный, похожий на коня зверь, сделанный из железа, скакавший вперед, вскидывая морду и косясь на него. Ему вдруг показалось, что эта тварь смеется над ним. Он смотрел на него с изумленным и недоверчивым выражением на лице, а конь, казалось, мчался прямо к нему. Потом конь резко свернул в сторону и повторил его проход по залу, остановившись даже, чтобы осмотреть изображение часов в нише. Поравнявшись с ним, конь остановился, повернул голову, и их взгляды встретились. И вдруг его глаза вспыхнули и засверкали, а из ноздрей вырвались клубы дыма. Конь опустил голову и бросился вперед. Из его пасти вырвались языки пламени и разнеслись по залу, заполнив собой всю стеклянную стену.