Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

Савеличев Михаил Валерьевич

29 июля 36 года

12.02

…Институт кубом нетесаного мрамора возвышался над необычно безлюдной в этом часу площадью. Антон был уже совсем близко, когда стена второго этажа исчезла в ослепительной даже в полдень вспышке. С лязгом упал рядом металлический самострел — весь в разводах побежалости. Руди поднял его, зашипел от боли и рванулся вперед — вслед за неуловимо-стремительной фигурой. Фигура огромным скачком оказалась в приземистом скоростном глайдере, стартовавшем почти впритирку к земле. Антон прыгнул в пассажирский флаер, перещелкнул на ручное управление. Управление не работало. Хорошо поставленный голос киберинструктора

сообщил:

«Категорически не рекомендуется вождение воздушных видов транспорта лицам, находящимся в состоянии алкогольной интоксикации, а также с индексом здоровья тринадцать. Ближайший портал нуль-Т…»

Руди хладнокровно разнес панель автопилота рукояткой самострела. Неразборчиво матерясь, пальцами закоротил управление. Что-то круглое и ребристое с приглушенным стуком выпало из кармана. Он машинально подхватил его — и замер под прицелом четырех автоматов. Аварийщики. Все из Охранной гвардии.

— Бросьте оружие, дон Румата, — спокойно, чуть насмешливо приказал один из них, кажется, начальник. Акцент практически не ощущался.

— Все оружие? — уточнил Руди и выбросил пистолет.

— Все, разумеется! — закивали аварийщики, впрочем не выпуская его из-под прицела.

— И это?

Тихо звякнуло на мостовой стальное колечко с двумя усиками.

— Что это? — спросил один из арканарцев, равнодушно разглядывая ребристый предмет в кулаке у Руматы. Тот внутренне похолодел: неужели не знают?

— Не стрелять, братья, взорвемся! — Реакция у начальника оказалась очень даже приличной.

Флаер свечой рванул в небо, а арканарцы еще целых две с половиной секунды могли разглядывать гранату Ф-1, известную в старину на Балканах как «старая черепаха».

29 июля 36 года

12.05

…Антон пилотировал — впервые за столько лет. Когда-то ему казалось, что летать — как ходить — разучиться невозможно. Оказалось, можно. Не было ощущения единения с машиной, флаер болтало и заносило. Да и чего ожидать от стандартной пассажирской модели?

29 июля 36 года

12.30

…Утилизатор резво шел куда-то в известном только ему направлении. Джереми сидел неподвижно, лишь изредка придерживая кибера, когда тот погромыхивал на ухабах. Особенно сильно тряхнуло на грузовом нуль-портале. Тафнат зашипел и положил в рот ушибленный палец.

По ту сторону портала ударила жара — сухая, как из муфельной печи.

Еще минут пять тряслись по жаре, потом машина заехала в просторный ангар. Минут десять внутри ангара ничего не происходило. Зато что-то определенно творилось снаружи. Бывший кайсанский легионер хорошо знал эти звуки. Вроде бы тихие, но волосы на загривке становились дыбом. Звуки беды. Потом распахнулась боковая дверь. Вошли двое — у обоих длинные, буйные шевелюры, на обоих свободные белые одежды. «Вольные художники», — вспомнил Джереми. По его личному мнению, так просто психи. Их мазни он не понимал и терпеть не мог и сильно подозревал, что они отвечают ему полной взаимностью. И все бы ничего, но подобные экзальтированные личности пытались прорваться в архив почти каждую неделю. Все они имели вид всклокоченный, все несли свои абсолютно уникальные творения. Иногда им удавалось предстать пред очи Сабины. Еще реже Сабина удостаивала кого-нибудь из них пары неразборчивых фраз, после чего счастливчик уходил с видом совершенно просветленным. Вот и эти двое, похоже, были из тех же. А на руках у них буквально висела молодая женщина. Все трое обошли машину сзади, оставив Джереми недоумевать, что же «не то» в этих самых художниках. Из-за воронки послышалась приглушенная возня, сменившаяся затем тихим гудением утилизатора. Запахло озоном. Художники снова появились

в поле зрения и вышли, а в ангар вошла новая тройка — еще художники и здоровенный, недоуменно озирающийся мужчина. Когда утилизатор заурчал снова, Джереми наконец смог оформить это самое «не то» словами. Чудаков, приходивших к Сабине, объединяло стремление быть непохожими друг на друга. Эти же люди носили свои балахоны, как… униформу. И между прочим, униформу удобную, не стесняющую движений. Снова запахло озоном. Все происходило настолько быстро и буднично, что жуткое понимание происходящего стало приходить к Тафнату только после появления третьей тройки. На сей раз вели совершенно растерянного парня лет не старше двадцати. На боку одного из художников болтался крупнокалиберный карабин «Тахорг».

Наконец, решившись, Джереми бесшумно подхватил кибера и заскользил вдоль другого борта машины. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть всё сразу — художников и юношу с умело заломленными руками почти у самой горловины утилизатора.

— Эй, друг, — окликнул Тафнат того, что с карабином, — подержи, а?

Тот сделал попытку поймать на лету тридцатикилограммового кибера — с закономерным результатом — и теперь с раздробленной стопой вышел из строя на все обозримое время. Второй, стряхнув оцепенение, кинулся на Джереми сзади и со стоном рухнул, получив сокрушительный удар локтем. Тафнат примерился, аккуратно, даже нежно положил ладони ему на затылок и подбородок.

— Тише, тише, тише, — успокаивающе прошептал он ему на ухо перед тем, как сделать рывок. Глухой треск повторился еще раз, когда он вернулся к первому.

Карабин Джереми перебросил медленно поднимающемуся с пола парню, сам с длинным охотничьим ножом змеей заскользил к кабине.

Парнишка все еще стоял столбом, судорожно сжав ствол побелевшими пальцами, когда что-то мягко упало наземь и странный лысый человек окликнул его:

— Эй, парень, залезай.

Тот продолжал стоять в ступоре. Джереми вылез из кабины, подошел к нему и влепил две пощечины.

— А?! Что?!

— Стрелять умеешь?

— Да… Учили…

— Залезай.

Тяжеленный утилизатор развернулся буквально на месте, разогнался и снес ворота. Машину тряхнуло на чем-то мягком. Парня стошнило. Джереми было не до него. Мирза-Чарле давно не был рейсовым космопортом — больше памятником героической эпохи. Тем не менее люди здесь жили — пусть и немного. Так вот, все они стояли теперь в длинной очереди к ангару. А за ними — неправдоподобно ровной шеренгой выстроились художники. Тафнату пришло в голову, что он за всю свою жизнь не видел столько художников в одном месте. Тем более столько вооруженных художников. В следующий момент художники синхронным заученным движением вскинули ружья и дали залп по собравшимся людям.

Тогда Джереми бросил машину на шеренгу, одновременно разнося кулаком панель киберводителя.

— И сказал: ныне сдохнут они все!

— Кто сказал? — испуганно посмотрел на него парнишка.

— Джереми Тафнат, милостью Божьей тиран Кайсанский! Стреляй, парень!

— Но это же люди!

Джереми не удостоил это утверждение ответа, а через секунду, по-видимому осознав его абсурдность, мальчишка открыл огонь. Краем сознания Тафнат отметил, что стреляет он очень даже прилично. Впрочем, было ему не до того, требовалось, прикрывая людей корпусом утилизатора, дать им шанс добраться до коттеджей.

В этот момент лобовое стекло пошло разводами, а парнишка доверчиво уткнулся ему в плечо. Потом машина потеряла управление, резко забрала вправо, проломив стену ближайшего домика, и опрокинулась. Джереми принял из мертвых рук «Тахорг» и кувырком опрокинулся в комнату.

29 июля 36 года

13.00

…У кордона Аварийной службы им пришлось приземлиться. Собственно, Сабина собиралась проскочить кордон на бреющем, но Ангелов был непреклонен.