Мишель в «Хижине шерифа»
Шрифт:
– Угомонись, Гратто. Хватит драть глотку, этим ты никого не убедишь!
– Мой дед принял решение собрать добровольцев и вечерами обходить город, – сказала Галлин.
– Естественно, вместе с цыганами? – язвительным тоном спросил Гратто.
Мишель обратил внимание на Карума Старшего – тот, казалось, ничего не слышал: на старческом лице не дрогнула ни единая черточка.
– Они стоят много больше, чем твои собутыльники! – ответил Паскалу.
– В любом случае, что вы пыжитесь, чего добиваетесь своими криками? – Галлин побледнела как
Гратто притих. Инициативу перехватил Колье.
– У вас язычок хорошо подвешен. А ваш дед мог бы иногда свой попридержать!
Мишель чувствовал, что Галлин и Паскалу выиграли эту партию. К подобным словесным баталиям он не привык, но сейчас ему хватило сообразительности понять, что противник переходит к угрозам, исчерпав запас всех прочих аргументов.
И в самом деле Колье повернулся к своим и буркнул:
– Друзья, нам здесь больше незачем оставаться! Пускай защищают своих цыган, выпускают на свободу воров! Когда-нибудь они еще пожалеют… может быть, даже раньше, чем воображают!
Жандармы остановили автомобиль, не доезжая до лагеря. Теперь они неторопливым шагом направлялись к толпе.
– Что здесь делают эти люди? – подойдя поближе, спросил бригадир.
Колье еще раз подал знак всем разойтись. Но жандармы придерживались иной точки зрения.
– Минуточку, господа… задержитесь, пожалуйста! Нам сообщили, что в этом районе драка…
– Все к тому и шло, господин бригадир! – произнесла Галлин, выступая вперед. – Если бы не отвага этих молодых людей и Паскалу… если бы не мудрость Карума Старшего, эти господа добились бы своего – устроили бы потасовку, а вину свалили бы на цыган!
– Понятно… Сейчас разберемся, – сказал бригадир. – Кто-нибудь хочет дать показания?
В группе недовольных раздался невнятный ропот.
– Потом тебя же и затаскают! – проворчал Жирба.
– Вас, мсье, «затаскают», если вы того заслужили, – парировал жандарм. – А общественный порядок надо соблюдать. Я повторяю вопрос: кто-нибудь хочет дать показания?
На этот раз аудитория осталась безмолвной.
– В таком случае, пожалуйста, разойдитесь! Вяло, словно нехотя, демонстранты потянулись к городу, то и дело оборачиваясь и бросая мрачные и грозные взоры на наездников.
– А теперь, мадемуазель, объясните, что тут все-таки произошло? – спросил бригадир.
– Я приехала в самый разгар, но эти молодые люди, господин Паскалу и, естественно, Карум уже были здесь.
Жандарм выслушал рассказ Мишеля и Паскалу.
– Вот такие дела, – вздохнула девушка. – Похоже, у этих людей нет ни капли мужества. Я просто теряюсь! У деда всю жизнь работали цыгане. И никогда не было ничего подобного!
– Признаться, частые кражи изрядно взбудоражили общественность, – заметил бригадир. – А кто эти
Галлин объяснила.
– Мой совет вам, молодые люди: будьте поосторожнее, – проговорил жандарм. – Как говорится, свои собаки дерутся – чужая не лезь. Вот оно, разумное поведение!
Сначала изумившись, а затем возмутившись, Мишель, однако, удержался от комментариев. Он в очередной раз убедился, насколько нелепыми бывают пословицы, хотя принадлежат они к так называемой «народной мудрости». Ну что общего с собаками у Жана с Нуром, очевидных козлов отпущения, или банды Гратто?
Жандармы направились к Каруму Старшему – тот так и стоял неподвижно с бесстрастным лицом, словно все случившееся было сущим пустяком. Бригадир поднес руку к козырьку.
– Ваше имя Карум, вы старший в лагере? – Да.
– Что, на ваш взгляд, здесь произошло?
– Эти люди собрались у входа, кричали, размахивали кулаками. Я дал команду своим залезть в кибитки, а сам пошел посмотреть, что им здесь нужно. Ничего хорошего. На ругань я не отвечал. Они обзывали меня и моих соплеменников ворами. В этот момент появился Паскалу со своими юными друзьями. Вот, собственно, и все.
– Гм… Если бы мы могли везде поспевать одновременно… Я могу вам только посоветовать не показываться в городе в ближайшее время.
– Но есть нам что-то надо! Тем более, по обычаю, мы сопровождаем праздничную процессию.
Бригадир едва не вспылил.
– Обычай, конечно, штука хорошая! – проворчал он. – Вот выльется ваш обычай в приличную заварушку, тогда узнаете!
Карум не шелохнулся. Бригадир огромным усилием воли взял себя в руки.
– Ладно… Разберемся… Но если вы рассчитываете на помощь властей, не надо вставлять нам палки в колеса! До свидания!
Всем по очереди отдав честь, жандарм в сопровождении подчиненного, который за все это время даже рта не раскрыл, вернулся к машине.
Ребята спешились, подошли к Галлин и старику цыгану. Выражение лица последнего утратило безмятежность. Он пристально всматривался в лица своих друзей, словно пытался прочесть их мысли.
– Жан и Нур сегодня не ночевали в лагере, – не слишком твердо произнес он. – Я думал, они с вами! Хотя они бы тоже примчались… Где же они могут быть?
– Жан не возвращался? – удивилась Галлин. – Мне казалось, полиция их отпустила.
– Верно… Мы их проводили точно до этого места! – вставил Мишель.
– Как? – изумился Даниель. – Как они могли…
– Наверное, еще куда-то отправились, – решил Артур.
– Ночью лаяли собаки, – вновь заговорил Карум. – Может быть, когда возвращались внуки? Но почему они опять ушли?
– И вы ни слова не сказали жандармам, – удивленно пробормотала Галлин.
Карум обреченно воздел руки.
– От жандармов помощи не дождешься, – вздохнул он. – Им до нас нет никакого дела – до тех пор, пока это не касается гаджо!
– Я все-таки очень беспокоюсь… после вчерашнего, – продолжала Галлин.