МИССИОНЕР
Шрифт:
Аполлон положил свою руку ей на затылок и начал медленное сближение. Он видел, как в Клаве борются понятие впитанной с детства морали и зов природы – страсть. И когда головка члена коснулась её пухлых губ, они приоткрылись ей навстречу, и она вписалась в них удивительно красиво и гармонично. Медленно-медленно Клава вобрала в рот весь багрово-сизый овал, и коснулась его языком…
У Аполлона уже была возможность убедиться, какой способной ученицей была Клава. Вот и на этот раз это подтвердилось полностью. Все манипуляции Аполлона с её пальчиками она тут же применяла по отношению к его "мальчику-с-пальчик". Причём делала это гораздо более настойчиво, страстно и нежно, чем сам тренер. Очень скоро она его так раззадорила, что он полностью
Через несколько минут такой закалки "мальчик-с-пальчик" возмужал и окреп до такой степени, что был готов, пожалуй, к полёту на Венеру, а не только к погружению в предназначавшиеся ему самой природой горячие влажные недра одноимённой богини, которую в данный конкретный момент олицетворяла собой Клава. Тем не менее, от различных кувырков, круговертей и перепадов давления у него закружилась голова с неудержимыми тошнотворными позывами.
Клава почувствовала по подёргиваниям своего тренера, и по нетерпеливому дрожанию тренируемого ею "космонавта", что наступает решающий момент. Она, в общем-то, быстро свыклась с тем, что у неё во рту было то, что всего лишь четверть часа назад она не помыслила бы и в руки-то взять, но чтобы ещё допустить у себя во рту извержение – это было уж слишком. Она попыталась вытолкнуть вконец укачанного, пульсирующего "космонавта" из "комнаты пыток", но потерявший от вожделения всякий рассудок Аполлон уже держал её за голову обеими руками, пытаясь воспрепятствовать этому. В последний момент Клаве удалось-таки буквально вырвать изо рта упрямца, и брезгливо сомкнуть за ним губы. И вовремя – в следующее мгновение из него с бешеным напором вырвалась густая белёсая струя и обильно оросила волосы у самого её виска.
Клава, обеими руками удерживая "космонавта" на почтительном расстоянии, недоумённо-испуганно вперилась глазами в мутную каплю, выкатившуюся из прорези на его головке.
Аполлон, уже пришедший в здравый смысл, чуть было не упрекнул её за такое вероломное выдворение, но вовремя опомнился – не всё сразу, она ведь и так превзошла все ожидания.
– Не бойся. Попробуй, – ласково сказал он, – это, говорят, даже вкусно и полезно.
Клава подняла голову и недоверчиво посмотрела на него.
– А ты сам-то пробовал? – спросила она.
– Я же не гомик, – обиделся Аполлон. – А вот то, что пробовал у тебя, просто бесподобно!
Клава порозовела, и, приподняв начавший уже опадать хуй, осторожно лизнула кончиком языка уже успевшую накатить следующую, наверное, последнюю, каплю. Лизнула ещё раз, уже смелее и охотнее, пройдясь по всей залупе. Аполлон дёрнулся и рывком отстранился – прикосновение к перевозбуждённой плоти было чересчур чувствительным.
– Ну всё. Для начала хватит, – сказал он, и добавил подбадривающе: – Ты просто молодец, Клавочка! Жуву перед тобой теперь не устоять – ты и мёртвого из могилы поднимешь.
Клава смущённо улыбнулась, довольная такой похвалой.
– Выпьем ещё чайку? – спросил Аполлон, натянув штаны, и включая чайник.
– Давай… Я пока волосы сполосну, – смущённо сказала Клава. – Твой Ванька-встанька, плюётся, негодник…
Клава направилась к умывальнику.
– Клавочка, хочешь, анекдот расскажу? По теме, – спросил Аполлон, глядя, как она споласкивает заляпанную спермой прядь.
– Расскажи, – сказала Клава, вытирая полотенцем волосы.
– На базаре мужик продаёт мёд, возле которого табличка с надписью: "Противозачаточное средство". К нему подходит
Клава смущённо улыбнулась.
– А я тоже знаю анекдот, – сказала она, – подруга вчера рассказала. Тоже по теме – про базар.
– Ну расскажи! – Аполлону было очень интересно, что же такое расскажет скромница Клава.
Клава покраснела, но второй раз просить себя не заставила.
– Ну, мужик на базаре продаёт комара в спичечном коробке. Говорит, что этот комар удовлетворит любую женщину… – Клава вдруг хихикнула. – У комара тоже нос длинный… Длинней, чем туловище, наверно… Ну вот. Одна женщина купила комара, пришла домой, разделась, легла на кровать и открыла коробок. А комар вылетел и сел на потолок. Ну, она лежала-лежала, ждала-ждала, а комар всё сидит на потолке, и хоть бы что. Ну, она на базар – к мужику. "Ты что меня обманул?" Мужик ей: "А ну, пойдём посмотрим". Ну, пришли к ней. Комар всё сидит на потолке. Мужик тогда ей и говорит: "Раздевайся и ложись". Ну, она разделась, легла. Мужик тогда снял штаны, погрозил комару пальцем и говорит: "Последний раз тебе, балбесу непонятливому, показываю, как это делается".
Клава закончила рассказывать, совсем раскрасневшись…
Чаепитие затянулось, за окном начало темнеть, и Аполлон проводил Клаву до самого дома.
– Ну, вот и проводил, – Аполлон нежно поцеловал Клаву в нос.
– Может, зайдёшь? Попьём чаю со свежим вареньем. Только сварила…
Клава с надеждой посмотрела на Аполлона.
– Что, Клавочка, ещё хочешь потренироваться? – в глазах Аполлона мерцали лукавые искорки. – На твоей территории?
– Угу, – с готовностью кивнула Клава, но при этом засмущалась.
– А варенье у тебя противозачаточное?
– Ещё какое! – прыснула Клава. – Да у меня и мёд есть…
Чаепитие, а потом и новые тренировки на территории, на которой Клава должна была потом применить на Жуве полученные навыки, с использованием противозачаточных варенья и мёда затянулись на всю ночь.
Под утро Клава, похоже, уже считала вконец измученного Аполлонова "подопытного кролика" своей собственностью, и обращалась с ним просто запанибратски. А когда он совсем обессилел, скукожился, и уже не в состоянии был даже приподнять втянутую в хилые плечики головку, Клава всё настойчиво пыталась его раздраконить, втянув в рот весь его истощённый организм вместе с подсобным хозяйством. Впрочем, безуспешно, поскольку хозяин этого сморчка, он же тренер, забылся в здоровом крепком сне.
Где-то на краю села уже щёлкал кнут пастуха, когда дверь Клавиного дома открылась, и из неё вышел Аполлон с литровой банкой мёда, в сопровождении Клавы. Клава нежно поцеловала его в губы, и он сбежал с крыльца и затопал по дороге.
Глава XLIV
Через несколько дней, посреди недели Клава вновь заглянула к Аполлону. Она была явно расстроена. Аполлон сразу понял, что комиссар оказался крепким орешком.
– Что, Клавочка, твой комиссар не сдаётся? – спросил он сочувственно.
– Да ну его к чёрту! – в сердцах выпалила Клава. – И не называй его моим. Всё! С ним всё покончено. Раз и навсегда! Я остаюсь с тобой. В субботу пойдём в сельсовет.
Аполлон в полной растерянности смотрел на Клаву. Он ожидал чего угодно, только не этого. Он уже просто ненавидел этого Жува. Это ж надо быть такой дубиной, чтобы упираться, когда такая! женщина тащит его в рай!
– Послушай, Клавочка, что, совсем безнадёжен? – не теряя остатков надежды, спросил он.