Миссис Крэддок. Покоритель Африки
Шрифт:
– Приход? – повторил священник, отвечая на вежливый вопрос мисс Лей. – Боюсь, дела в приходе плохи. У диссентеров новая молельня. Говорят, Армия спасения собирается строить так называемые ночлежные дома. Жаль, что правительство не хочет вмешаться. В конце концов, официальная церковь зиждется на законе, и закон обязан защищать нас от всяческих посягательств.
– Вы не поддерживаете свободу вероисповедания? – подначила мисс Лей.
– Дорогая мисс Лей, – устало проговорил священник. – Все имеет свои пределы. Я считаю, что государственная религия предоставляет достаточно
– В Линхэме творится что-то ужасное, – вставила мисс Гловер. – Почти все лавочники ходят в молельню к диссентерам. Это очень осложняет наше положение.
– Да, – тяжко вздохнул викарий. – В довершение ко всему я слыхал, что Уокер перестал посещать церковь.
– Ох, Боже мой, Боже мой, – запричитала мисс Гловер.
– Уокер? Булочник? – спросил Эдвард.
– Он самый. Теперь единственный булочник в Линхэме, который ходит в церковь, это Эндрюс.
– Чарльз, но с ним невозможно иметь дело, – испугалась мисс Гловер. – Его хлеб совсем плох.
– Никуда не денешься, – простонал викарий. – Я не могу поступиться принципами и покупать хлеб у торговца, который подался в раскольники. Скажи Уокеру, что мы отказываемся от его услуг, если он не пообещает регулярно посещать приходскую церковь.
– Но, Чарльз, от выпечки Эндрюса у тебя всегда делается несварение! – воскликнула мисс Гловер.
– Я должен с этим смириться. Будь все наши страдания столь же пустячными, нам не на что было бы жаловаться.
– Почему бы вам не покупать хлеб в Теркенбери? – предложила миссис Рамзи, отличавшаяся необычайной практичностью.
Брат и сестра одновременно горестно всплеснули руками.
– Тогда Эндрюс тоже уйдет к диссентерам. К великому сожалению, этих людей в официальной церкви удерживает либо боязнь, что приходской священник перестанет покупать у них товар, либо надежда заполучить его в клиенты.
Некоторое время спустя мисс Лей очутилась наедине с сестрой викария.
– Должно быть, вы очень рады встрече с Бертой, мисс Лей, – любезно сказала мисс Гловер.
«Ну вот, заквохтала», – подумала та, вслух же произнесла:
– Конечно.
– Для вас, наверное, огромное облегчение видеть, как замечательно все обернулось.
Мисс Лей бросила внимательный взгляд на сестру священника, но не уловила в ее лице и тени иронии.
– Счастливая молодая пара – это так прекрасно! У меня внутри все поет, когда я вижу этих влюбленных голубков.
– Да, приятное зрелище, – холодно сказала мисс Лей, мысленно обозвав мисс Гловер идиоткой.
Она поискала взглядом доктора Рамзи, предвкушая – вопреки своей позиции проигравшей стороны – предстоящую схватку. Мисс Лей от природы обладала бойцовскими качествами и, даже зная, что поражение неминуемо, никогда не уклонялась от поединка. Доктор Рамзи приблизился к ней.
– Итак, мисс Лей, вы снова к нам вернулись. Мы все счастливы видеть вас в Корт-Лейз.
«Надо же, какая сердечность», – сердито подумала мисс Лей, ожидая, что за этой репликой доктора последует колкость или упрек.
– Пройдемся по саду? – предложила она. – Полагаю, вам не терпится затеять со мной ссору.
– С превеликим
«Он ни за что не сыпал бы любезностями, если бы не собирался потом как следует нагрубить», – решила мисс Лей.
– Я рада, что вам нравится сад, – учтиво сказала она.
– Крэддок все так чудесно обустроил! Прямо глаз радуется.
Тетушка Берты сочла эту реплику насмешкой и, не найдясь с ответом, промолчала. Мисс Лей была мудрой женщиной. Они прошли еще несколько шагов, и вдруг доктор Рамзи выпалил:
– Что ж, мисс Лей, вы все-таки оказались правы!
Она остановилась и в упор посмотрела на своего спутника. Лицо доктора было совершенно серьезным.
– Да, и я готов это признать. Я ошибался. Торжествуете?
Он посмотрел на мисс Лей и затрясся от добродушного смеха.
Мисс Лей почти с отчаянием спросила себя, не издевается ли над ней доктор Рамзи. Впервые за все время она не понимала не только слов доктора, но и его сокровенных мыслей.
– Вы считаете, поместье привели в порядок?
– Просто не представляю, как этому человеку удалось столько сделать за такое короткое время! Да сами посмотрите!
Мисс Лей поджала губы.
– Даже в самые черные дни Корт-Лейз выглядел благородно; теперь же все это, – она огляделась по сторонам, задрав подбородок, – можно принять за вотчину колбасника!
– Мисс Лей, голубушка, вы меня простите, но усадьба выглядела просто неприлично!
– Зато сейчас «прилично»! Именно это меня и возмущает. Мой дорогой доктор, в прежние времена любой прохожий видел, что хозяева Корт-Лейз – достойные люди. Было ясно, что они не могут свести концы с концами – вероятно, потому, что слишком быстро их сожгли, как свойственно тонким натурам (мисс Лей смешала в кучу выражения). Глядя на все это, любой прохожий извлекал соответствующую мораль. Для дворянина существует только два подобающих состояния: полная нищета или ослепительное богатство; все, что между ними, вульгарно. Теперь же прохожий видит достаток и ухоженность, концы сведены с концами, да, но сделано это чересчур напоказ, как будто тут есть чем гордиться! Боже правый, наследники семьи Лей нынче служат примером того, как разумно следует распоряжаться средствами! Предки славного рода, которые проматывали целые состояния за карточным столом, покупали бриллианты, не имея денег на хлеб, и закладывали эти бриллианты, чтобы устроить прием для короля, – теперь образец экономности, идеал огородников, торгующих зеленью на базаре!
Мисс Лей обладала недюжинной способностью к фразерству: если начатое ею предложение завершалось красиво, ее не волновало, присутствует ли в нем глубокий смысл, или, напротив, оно представляет собой полную ерунду. Закончив разглагольствовать, мисс Лей взглянула на собеседника, ожидая, что тот выразит свое неодобрение (кстати, справедливое), но доктор Рамзи лишь расхохотался.
– Понимаю, вы хотите, чтобы я еще глубже почувствовал свою неправоту.
«Да о чем он, в конце концов?» – мысленно недоумевала мисс Лей.