Миссия: без вариантов
Шрифт:
— Успокойтесь, прошу вас. Как только неполадка будет устранена, вас тут же пропустят…
— Тогда свяжите меня с Главой! Я знаю, что он на Сатурне! Это срочно, слышите меня?!
— К сожалению, мы не располагаем полномочиями отрывать Главу от деловых переговоров, но…
— Этими полномочиями располагаю я, — припечатал Логан. — И я не собираюсь ждать, пока кучка идиотов, думающих, что я поведусь на их беспомощное вранье, сведет на нет…
— Логан.
— Погоди, Найдж, я не закончил…
— Зато они закончили. — Встревоженное лицо мексиканца было повернуто к главному иллюминатору. — Шлюз открывают.
— Замеча…
— Четыре боевых «карася» прямо по курсу — считаешь, замечательно? — Капитан злобно зыркнул на динамик связи, послал туда пару исконно латиноамериканских идиоматических выражений и резко выжал штурвал на себя. — Зубы заговаривали, черти нехристианские! Пристегнись.
— …мать!
— Так и я про это…
«Дилижанс» вздрогнул и, войдя в скоростной штопор, сорвался с орбиты. Вслед ему полетели длинные голубоватые вспышки носовых орудий «Кирасиров» — сатурновских военных истребителей класса «Ц», в миру среди летчиков прозванных «карасями» — за тупые «морды» и неповоротливость.
— Нас не подпустят к Главе даже на милю, — обреченно проговорил Секретарь, падая в кресло. — Председатель постарался… Черта с два мы вообще теперь куда сунемся! Всем инструкции раздал, подлая душа!
— Дискредитация продукта в глазах массового потребителя, — высказался Найджел, одновременно пытаясь всеми мыслимыми и немыслимыми способами вывести корабль из-под прицельного огня «Кирасиров». Это было, даже если сильно приукрасить, несколько проблематично — «Дилижанс» являлся прежде всего почтовым судном, и его инженеры никак не рассчитывали на участие своего детища в импровизированных гонках на выживание… «Караси» давили количеством и бронебойностью.
— Врешь, не возьмешь… — бормотал Найджел, вспоминая все, чему его учили в летной школе.
Корабль сотряс мощный удар. Потом еще один. Завыла сирена. Мексиканец мельком взглянул на пульсирующее красным табло — накрылся главный двигатель. Скорость начала стремительно падать.
«Кирасиры», не останавливаясь ни на секунду, рвали выстрелами вакуум. Бортовая сирена задохнулась в предсмертном вое. «Дилижанс» вспыхнул оранжевым пламенем взорванных двигателей и, накренившись, безвольным механическим аппендиксом пошел ко дну черных космических глубин. Истребители дали по нему последний, контрольный, залп и повернули назад…
Прости меня, брат, подумал Логан, краткой вспышкой угасающего сознания пытаясь продраться сквозь грохот и вонь плавящейся обшивки. Найджела он уже не видел.
Алый всполох ударил в глаза, и мир разлетелся на тысячу мелких осколков.
Оставив «роллс-ройс» в глухом дворике за старыми складами (где нашли свое временное пристанище связанные бандиты), напарники шли к телепортеру.
— Ты, Васька, сумасшедший, — говорил Грэй, неся коробки с пиццей и два увесистых термоса — в одном теплое молоко для Морган, в другом — кофе для остальных. На доллар и семьдесят центов особенно не погуляешь, так что пришлось «одолжить» у авторитета портмоне. — После того, что ты в ресторане устроил, этот Гамбетти нас с порога пристукнет.
— Смотря как подойти к вопросу! — парировал Васенька, заворачивая в знакомый переулок и соображая, куда идти дальше. — Есть одна жизненная идейка…
— У меня твои идейки вот уже где! — Наемник провел пальцем по горлу, едва не выронив коробку. — На что ты надеешься?
— На волшебство преображения.
— На что?
— Не гони лошадей. — Системщик свернул вправо и улыбнулся, увидев в углу грязного дворика родную кабину, мокрую от прошедшего дождя. — Мне надо это дело с Морган обсудить.
— Хоть ее-то в покое оставь!
— Да ничего твоей драгоценной не сделается. — Чайников быстро набирал на разбитой панели код открывания двери. — Она мне просто нужна как женщина…
— Как… кто?!
— Ну что ты к словам цепляешься? — захихикал Васенька. — Хорошо, скажу по-другому — как специалист по фэйс-арту. Так разрисует — меня даже родной папа не узнает, не говоря уж про твоего обиженного дона. У девочки, между прочим, талант… Готово, заходи.
Грэй шагнул в кабину. Сработали датчики движения, и на потолке зажглась лампочка.
— Серенький? — Морган, сидящая на уже собранном чемодане, поднялась ему навстречу. — Вы где были? Мы же волнуемся тут…
Вид у нее был уже вполне бодрый, карие глаза светились радостью, а у стены, вытянув ножищи, сидел… целый и невредимый базилевс! Бледноватый, конечно, но абсолютно здоровый.
— Тебе это удалось?! — не поверил своим глазам Васенька, входя за напарником и отжимая внутренний рычаг. — Зайка, что бы мы без тебя делали?
— Серенький говорит, что жили бы спокойно…
— Балда, — ласково сказал Грэй, потрепав ее по макушке. — Вот, держи-ка, мы поесть принесли.
— Ой, как пахнет! Пицца? С сыром… Как много! Мы же столько не съедим!
— Сумлеваюсь… — прочавкал Чайников, вонзая зубы в румяный бок горячей лепешки. — Я вот лично до того голодный, что аж волосы стынут в жилах и ноги сжимаются в кулаки… Вон те две коробки, что побольше, Гиппокриту отдай. Он здоровый, как слон… Ваше величество, неча мордалите воротить! Ешьте давайте!
— По правилам, — начал царь, с завистью глядя на жующую троицу, — на трапезе должно присутствовать не менее… А-а, пропади оно пропадом! Что я теперь, помереть должен?!
Коробки упали на пол, а их содержимое, источая аромат мяса и специй, начало со страшной самолетной скоростью исчезать в желудке изголодавшегося базилевса… Напарники подмигнули друг другу. Грэй отвинтил колпачок термоса:
— Кофе?
— А что это? — отвлекся от нарушения древних правил Гиппокрит.
— Это — вещь! — со знанием дела ответил Васенька. — Не бойся, не алкогольное… Морган, птенчик, тебе там молоко. Я, конечно, хотел пива взять, так ведь этот трезвенник все мои добрые намерения на раз убил.