Миссия: без вариантов
Шрифт:
— А у меня выбор есть? Ладно, черт с тобой, гусь лапчатый! Гони зелень, и я вашего директора осчастливлю…
Монеты перекочевали из кармана форменной куртки в карман Чайниковых джинсов. Воспрянувший духом официант резво повернул назад к родному заведению, попутно поясняя:
— У нас пиковые обстоятельства! Тут Джино Гамбетти именины дочери празднует, заказал развлекательную программу, песни, танцы… С танцами порядок, а петь некому — Мигель голос потерял.
— Какой Мигель? — Васенька толкнул тяжелую дверь и с блаженной улыбкой окунулся в тепло.
— Певец. На нынешний сезон у нас подвизался. — Официант кивнул приподнявшемуся им навстречу вышибале. — Это к шефу!
— А ты при чем здесь? — Грэй огляделся. — Не ты же поешь.
— Мигель — мой брат. Двоюродный… Вот я и виноват теперь. Говорили мне, не пристраивай родственников! Так нет, помог — на свою голову. Идите за мной! Вид у вас, конечно…
— А что? — передернул плечами системщик. — У нас тоже пиковые обстоятельства! Мы, может, от «мерседеса» отстали! Нас, может, на вокзале ограбили!
— Ну да…
— Тогда пойди, других поищи, — предложил Чайников. — А мы посмотрим!
— Да это я так, к слову… — стушевался парень. — Ничего! У нас приличное место, своего гримера держим. Приведем в концертное состояние!
Он свернул в коридорчик с табличкой «Служебные помещения» и поманил напарников за собой:
— Быстрее! Синьор Гамбетти уже два раза хозяина к себе подзывал. Если не угодим — все на улице окажемся.
— Да кто такой этот Гамбетти? — не удержался от вопроса любопытный Васенька.
— Тсс!.. Это наш… спонсор.
— Крыша, что ли?
— Вроде того. Но я вам ничего не говорил. Все, пришли. — Официант толкнул поцарапанную дверь:
— Милли, ты здесь?
Пудрящая носик у зеркала симпатичная блондинка обернулась:
— Лу? Кто это с тобой?
— Певец. Приведи в порядок, будь другом, ему на сцену через минуту.
— Певе-ец?.. — протянула Милли, с интересом разглядывая Грэя. — А так сразу и не скажешь.
— Да не этот! — с досадой сказал брат некстати заболевшего Мигеля. — Вон тот! Быстренько, быстренько, Милли, я тебя умоляю. Хозяин с нас шкуру спустит!
— Ну не с нас, а с тебя… — Девушка окинула взглядом топчущегося у стеночки системщика и кивнула на стул перед трюмо: — О'кей… Садись, кудрявенький! Сейчас мы из тебя человека сделаем.
Пока белокурая гримерша колдовала над Васенькиным внешним видом, Грэй, послонявшись под дверью и достаточно согревшись, проскользнул в зал. Там было душно и накурено. За столиками сидели люди — вполне, надо сказать, респектабельная публика. Да и заведение, судя по дорогим коврам, бархатным занавесям и мебели из красного дерева, было не из общедоступных.
Быстрый взгляд наемника, оббежав ресторан, остановился на компании разнаряженных людей у самой сцены. Почтенного вида упитанный черноволосый мужчина в перстнях и с бокалом — это точно тот самый Гамбетти. Уж больно рожа бандитская… Рядом — расфуфыренная дамочка с девчушкой лет семи на руках. Жена, значит. А это дочка. Нашел, где ребенку праздник устроить! Грэй подумал о Морган, спящей на тряпках в тесной кабине, рядом с полумертвым базилевсом, и в бессильной злости сжал кулаки. «Они там загибаются, а мы здесь нуворишей развлекаем! А куда денешься? Денег больше взять неоткуда…»
К синьору Гамбетти шариком подкатился хозяин ресторана и что-то зашептал ему на ухо. Спонсор благосклонно кивнул и потрепал по головке дочь. Та весело запрыгала на коленях у женщины. Понятно… Шоу начинается?
На сцену вышел конферансье в белом смокинге и, сияя фальшивой улыбкой, провозгласил в микрофон:
— А сейчас. Специально для очаровательной именинницы, сеньориты Франчески! Прозвучит веселая песенка! Исполняет наш заграничный гость, звезда мировой эстрады — Василио!
Грэй выпучил глаза. Это кто же его, дурака, так обозвал? Или сам проявил инициативу, шут гороховый? Храни нас Господь в сухом, прохладном месте…
Гости зааплодировали, синьор Гамбетти поднес к губам свой бокал.
Сцена погрузилась в интригующий полумрак. Где-то за кулисами раздались первые аккорды. Ослепительный луч софита вспыхнул над помостом и явил взору публики «звезду эстрады»: напомаженный и чуть ли не завитый Васенька в эффектной позе восседал на высоком табурете посреди сцены, держа в руках стойку с микрофоном. Взгляд его был исполнен романтики и эдакой отрешенной задумчивости. Шелковая голубая рубашка (видимо, из гардероба неведомого Мигеля) переливалась блестками… «Альфонс! Лучше бы уж как был выпустили», — подумал наемник, старательно делая вид, что не имеет к «певцу» никакого отношения.
Васенька поднял руку, призывая к тишине. Мелодично прокашлялся в микрофон. Из-за сцены зазвучал веселенький мотивчик, и…
— Умира-а-ал в больнице старый кло-о-оу-у-ун…Синьор Гамбетти уронил бокал. Музыка издала пару предсмертных тактов и тихо сдохла. В тишине замершего зала громко захныкала недовольная именинница.
И Грэй понял, что оставшиеся пять долларов им тут точно не заплатят.
Под подошвами ботинок, противно хлюпая, чавкала грязь. Мимо с бешеной скоростью пролетали дома. Напарники неслись по тротуару, перепрыгивая через лужи, а сзади топотали двое перекачанных мачо-самцов в дорогих костюмах и полощущихся по ветру шелковых галстуках. Синьор Гамбетти оскорбления не потерпел…
— Тупые мерикьянцы, — на ходу пропыхтел Васенька. — Никакого творческого подхода…
— А с какой стати ты, обалдуй, эту поминальную серенаду затянул? — Грэй мельком оглянулся. Преследователи не отставали.
— Так они мне говорят — спой детскую! — оправдывался системщик. — Я и спел… Что там эти двое?
— Догоняют. Сворачиваем!
Они зарулили в какой-то дворик — к счастью, проходной.
— Ничего-ничего! — ободряюще сказал Чайников, с трудом поспевая за наемником. — Как-нибудь оторвемся… Зато у нас все-таки осталось полтора бакса!