Миссия Сеннара
Шрифт:
– Как его можно заставить действовать?
– Это трудный вопрос. Может быть, когда-нибудь ты это узнаешь, но ты должна это сделать самостоятельно. Ты же полуэльф, а не я.
Ниал недовольно поморщилась. Такая большая сила - и не используется. Непонятно, зачем Фос ей это подарил.
– Ты больше мне ничего не скажешь?
– спросила она старика, ни на что не надеясь.
– Может, - осторожно спросил старик, - ты когда-нибудь испытывала странное ощущение, как будто не твои чувства появляются в твоей душе?
Ей показалось, что у нее в мозгу что-то вспыхнуло.
– Да, конечно, со мной это случалось не раз.
– Эта способность была только у твоего народа. Полуэльфы обладают более широким восприятием, чем обычные создания, и с большей силой чувствуют дух природы и дух живых существ. Тебе это чувство незнакомо, но твой народ умел углубить эти способности с помощью науки. Полуэльфы развивали эту способность с малых лет. Вот почему они были непобедимы в войнах: они читали мысли противника и опережали его действия. Ниал смотрела на старика с удивлением.
– Значит, я, если бы захотела, могла бы… Старик покачал головой:
– Не осталось никаких упоминаний о тренировках, которые предпринимали тебе подобные, потому и неизвестно, как ты можешь развивать эту способность. Возможно, со временем ты научишься употреблять ее с пользой, но никогда не сможешь читать мысли других людей. Однако ты можешь установить контакт с духами природы, узнать некоторые заклинания…
Старик неожиданно оборвал речь, и Ниал почувствовала, что он хочет переменить тему разговора.
– Какие заклинания?
– Никакие. Ничего, что могло бы тебе помочь, - сказал он с неопределенным жестом.
– Но, возвращаясь к слезе, ведь не случайно она тебе помогла.
– Старик закрыл глаза, будто попытался что-то вспомнить.
– Я не точно вижу, но чувствую, что ты связана с этим камнем и что он связан с твоей судьбой. Это как будто тень чего-то более большого. Цель, которая ждет тебя в будущем. Твоя будущая цель.
– Он замолчал и закрыл глаза.
– И что это значит?
– спросила Ниал.
– Не знаю.
– Старик пожал плечами.
– Мои глаза видят, но ум не всегда понимает. Понять должна ты.
– Он улыбнулся.
Ниал вскочила на ноги.
– Веди меня к этим типам, - сказала она решительно.
Старик направился к выходу из грота. Прежде чем вложить меч в ножны и последовать за ним, Ниал еще раз всмотрелась в белоснежное сияние камня. Ей показалось, что он ее зовет.
12. ГРАФ
Запыхавшаяся Ондина вбежала в тюрьму. Сеннар подошел к решетке и озабоченно спросил: - Что случилось?
– Тебя решили казнить!
– Глаза девушки наполнились слезами.
– Люди боятся, что стражники хотят от тебя избавиться.
– Это невозможно, - пробормотал Сеннар, - это не имеет смысла.
Ондина заплакала.
– Дату казни объявят завтра.
Сеннар протянул руку сквозь решетку и коснулся ее плеча.
– Не плачь! Послушай меня. Можно остановить казнь? Девушка вытерла щеки и кивнула.
Площадь была полна народа. Когда граф Варен устроил прием, был праздничный день, в центр стекались люди из всех ближайших деревень.
Граф оказался представительным мужчиной лет пятидесяти. Все в нем было большим, угрожающим: широкая грудь, мощные руки, бычья шея. На темени блестела лысина, а немногие пряди, которые у него оставались, были заплетены в косичку и перевязаны шелковой ленточкой по моде его народа. Решительные черты лица казались высеченными из камня несколькими мощными ударами.
Он сидел на высоком кресле и, похоже, скучал. Его потухший взгляд бродил по толпе: еще одно скучное заседание, еще один день, полный жалоб и распрей.
Было время, когда он был молод и доверчив, когда верил в свое призвание и надеялся, что можно что-то изменить своими делами. Он мечтал сделать из своих подданных сознательных людей, готовых принимать решения и даже управлять самостоятельно, как это велось раньше. Граф пытался создать из этих встреч повод для дальнейшего роста людей, но его попытки наталкивались на равнодушие народа, который спрашивал себя, почему Варен так долго тянул, а не ограничивался раздачей помилований или наказаний, как его предшественники. Этим людям не нужна была свобода. Они хотели, чтобы ими командовали, хотели видеть кого-нибудь, перед кем надо преклонять колени, кто освободил бы их от неприятной обязанности думать собственной головой. Наконец он сдался и стал тем, кем хотели видеть его подданные, - деспотом.
В этот полдень он уже уладил пару пограничных конфликтов и разобрался в семейной ссоре по поводу небольшого наследства, принял большое число жен, защищавших своих мужей..
Он подал знак глашатаю, который выступил вперед и объявил, что аудиенция закончена и пора расходиться.
– Подождите, подождите, я вас умоляю! Послушайте меня!
– послышался женский голос. Женщина продолжала кричать, пока ее не услышал граф.
Она пыталась пробиться сквозь толпу, проталкиваясь между спинами.
Толпа медленно расступилась, и перед графом оказалась невысокая девушка. Когда она проходила, люди расступались с отвращением: девушка была из «новых».
– Подойди, - сказал граф.
Впервые у него просила аудиенции такая молодая женщина, она могла быть его дочерью. Девушка дошла до мраморного подножия, на котором стояло кресло. В толпе повисло гробовое молчание.
– Меня зовут Ондина, - сказала она, задыхаясь.
– Я из Эрессии - деревни рядом с водоворотом. Я пришла просить вас помиловать человека.