Миссия Сеннара

Троиси Личия

Граф увидел, что она вся дрожит.

– Это кто-то из твоих родственников?

– Нет, господин, это заключенный.

– Кто он? В чем его преступление?

Девушка колебалась. У подножия трона она казалась совсем маленькой.

– Это… один Сверху… - сказала она вполголоса. Толпа отхлынула от нее еще дальше, послышался ропот. Граф нахмурился.

– Он рисковал жизнью, чтобы сюда добраться, - продолжила она.
– Это молодой посол.

– Он сказал тебе, зачем прибыл?

– Да, господин. Тиранно пытается завоевать Всплывший Мир. Юноша говорит, что он может распространить свою власть до этих мест.

Граф улыбнулся:

– Дорогая моя девочка, ты знаешь, насколько мерзки прибывающие Сверху.

– Нет, граф! Я знаю, вы думаете, что я - наивная девочка, но этот юноша ничего плохого не сделал. Единственное, чего он просит, - это поговорить с вами. И еще он просил показать вам это.

Она вынула медальон. Глашатай тут же вырвал его из ее рук, чтобы передать графу.

На одной стороне был выгравирован большой глаз, на другой - символ, который граф тут же признал символом Земли Ветра. Он не забыл эту Землю, там родились его предки.

Варен впервые пришел в тюрьму. Обычно заключенных приводили к нему во время аудиенций на открытом воздухе. Устоявшийся запах плесени сдавил горло.

При его появлении стражник почтительно поклонился.

– Жаль, что пришлось вас побеспокоить, граф. Мы и не думали делать что-нибудь против вас, когда приговорили к смерти этого «просочившегося»…

Варен недовольно оборвал солдата:

– Ну, в чем дело?

Стражник доложил, что «просочившегося» нашли двое детей недалеко от водоворота, а он застал его, когда тот бродил по Эрессии, и как только признал в нем одного Сверху, тут же бросил в тюрьму.

– Думаю, кто-то приютил его на какое-то время. Никто не проходит водоворот невредимым. Я веду расследование. Виновные в скором времени будут переданы органам правосудия.

Граф кивнул:

– Да, да. Проведи меня к нему.

Перед камерой их ожидал очень старый маг с длинными белыми волосами. Граф его знал. Его звали Делиа.

– Заключенный - маг, господин, но мне не удалось выяснить его возможности, - прохрипел старик.
– Я решил наложить на него запретительное заклинание, прежде чем он успеет навредить. Пока оно действует, но через несколько дней маг снова обретет свои силы. Советую казнить его до этого часа.

– Это уж мне решать, - оборвал его граф Варен.
– Я хочу взглянуть на него.

Стражник открыл решетки темной камеры, и граф с трудом различил фигуру, полускрытую темнотой.

– Ты что там стоишь как столб, ублюдок? На колени!
– заорал солдат.

Граф просверлил его взглядом.

– Не смей так обращаться с заключенными, иначе тебе придется поискать новое место работы, - сказал он твердым голосом.
– А теперь идите. Я хочу сам с ним поговорить.

– Но, граф… - начал стражник.

– Идите, - повторил он тоном, не допускающим возражений.

Солдат исчез в сопровождении достопочтенного Делиа.

Граф внимательно осмотрел заключенного, стоявшего посередине камеры. Девушка сказала, что он молод, но стоявший перед ним был просто мальчишкой. Граф подавил в себе инстинктивное отвращение к его темной коже, ярко-рыжим волосам и длинной рваной тунике.

– Говорите. Я вас слушаю.

– Благодаю вас, граф, за предоставленную аудиенцию, - начал юноша уверенным тоном.
– Меня зовут Сеннар, я представляю Землю Ветра в Совете Магов. Я должен рассказать вам длинную и печальную историю. Надеюсь, я вам не наскучу, но рассказ совершенно необходим, чтобы вы могли понять, в каком положении находится моя Земля…

Когда Сеннар окончил свой рассказ, граф с издевкой рассмеялся:

– Так вы считаете, что нам следовало бы оказать помощь тем, кто пытался нас завоевать?

– Послушайте, прошу вас. Я целый год воевал в рядах армии Земли Ветра, видел смерть тысяч молодых солдат, сражавшихся за лучшее будущее. Положение в лагерях ухудшается день ото дня; это не только кровь, потери, поражения. Это чувство бессилия. Граф, мы на пределе. Я понял, что нам ни за что не удастся победить. Поэтому я здесь. Тиранно сильнее нас, у него больше живой силы, его армия готова на все. У нас есть только воля стоять до конца и вернуться к мирной жизни.

– Мирная жизнь!
– саркастически усмехнулся граф.
– Вы не способны жить в мире. На первое место вы всегда ставили собственные интересы, а не общее благо. А эта ваша энная, неясно уж какая по порядку абсурдная война - ваше дело.

– Люди, которые умирали у меня на глазах, не думали о собственных интересах, они сражались за весь Всплывший Мир, за живых и мертвых, за беззащитных и вооруженных. Эта война не похожа на другие. Это нападение одного человека на все Земли. Наши народы - братья, а Земли - те, на которых родились ваши деды, их тогдашние цели - наши сегодняшние: мир и свобода.
– Сеннар раскраснелся, напряженно взывая к графу.
– Тиранно не ограничится Всплывшим Миром, и, если уж мне удалось до вас добраться, почему бы ему не расправиться с вашей армией?
– Сеннар перевел дух и тихо добавил: - Я прошу вас дать мне возможность переговорить с королем.

Граф задумался, потом подошел к двери:

– Стража!

– Подумайте!
– успел крикнуть Сеннар, и решетка захлопнулась.

Сидя на койке, Сеннар думал о всрече с графом. У него была возможность спасти свою Землю - и он ее потерял. Тогда зачем было делать то, что он сделал; зачем были этот риск, надежда, горе…

Тихо открылись двери, в камеру вошла Ондина. Дверь резко захлопнулась у нее за плечами, девушка осталась в камере с подносом в руках.

– Я попросила у сторожа разрешения войти.
– Она покраснела.
– Я подумала… может… сегодня… ты бы не отказался поужинать со мной.

– Извини, Ондина, но сегодня что-то есть неохота, - поморщился маг.

– Не падай духом, Сеннар!
– воскликнула девушка с энтузиазмом.
– Ты убедил меня. Почему бы твои слова не тронули также и графа?

Маг улыбнулся. Вообще-то он был счастлив, что Ондина была здесь, рядом с ним, а не за тяжелой решеткой. Он подошел к девушке.

– Спасибо за все, что ты для меня сделала.
– Сеннар погладил ее по волосам.

Ондина вздрогнула, но не отодвинулась. Есть не хотелось, но Сеннар все же поел. Он был благодарен Ондине за помощь, за то, что поддержала его уверенность, составила ему компанию в этой убогой камере.