Миссия в Афганистане (Они называют меня наемником - 15)
Шрифт:
Фрост сел и принялся развязывать шнуровку, но Мерана опустилась перед ним на колени и отвела его руки.
– Я и сам могу...
– начал капитан.
– Нет, я это сделаю, - мягко, но решительно сказала девушка.
Сообразив, что сопротивление ничего не даст, наемник прислонился к стене, прикрыл глаз и глубоко затянулся.
Мерана сняла сапоги и носки.
– Я сейчас вернусь, - сказала она.
Девушка проворно вскочила на ноги и выбежала из дома. Фрост прикончил одну сигарету и закурил другую. Он чувствовал
– Я помою тебе ноги, - сказала она.
– Да не надо же, - возразил капитан.
– Я их только что мыл в реке.
Девушка усмехнулась.
– Ты не мусульманин, капитан, поэтому я не обязана повиноваться тебе. Не спорь, сейчас я займусь твоими ногами.
Она поставила тазик на пол и погрузила в теплую воду правую ногу капитана. Тот почувствовал какое-то странное жжение, кожа словно начала гореть.
– Что там такое?
– Ничего страшного, - ответила Мерана.
– Я не знаю, как это будет называться по-английски. Это такая особая мазь, бальзам, приготовленный по старинным рецептам. Твои ноги теперь не сопреют.
– Ну, ладно, - согласился Фрост.
– Пожалуй, надо довериться тебе.
– Это будет разумно, - кивнула девушка. Капитан слегка наклонился вперед и положил руку на ее голову, прикрытую платком. Мерана резко выпрямилась и схватила его за запястье.
– Нет...
– Но ты ведь моешь мои ноги, - сказал наемник негромко, - значит, я могу посмотреть на твою голову.
Глаза девушки блеснули, и она позволила платку соскользнуть на плечи. Ее густые черные волосы блестели в лучах солнца, которые проникали сквозь незастекленное окно.
– Почему ты не хочешь быть настоящей женщиной?
– мягко спросил Фрост.
– У тебя бы это получилось. Твои руки такие нежные.
– В моей семье не осталось мужчин, которые могут сражаться с русскими. Поэтому я должна это делать.
– Все равно, это не женское занятие.
Фрост погасил окурок о стену и выбросил его в окно.
– Я не похожа на других. Давай вторую ногу.
Капитан протянул ей вторую ногу.
Затем он спал до самого вечера, а когда проснулся, сапоги стояли рядом с его грубым ложем. Наемник взял их в руки и убедился, что неприятный запах исчез, но появился другой, напоминавший аромат настоянного на травах чая.
На соседнем соломенном тюфяке пошевелился Акбар.
– Это Мерана, - пояснил он, закрыл глаза и перевернулся на другой бок.
– Понятно, что Мерана, - кивнул Фрост и еще долго смотрел на свои вычищенные и благоухающие сапоги.
Глава тринадцатая
– Ему уже сто лет, - сказал Акбар.
– А его ружье еще старше. У него очень быстрая лошадь, и первую половину пути он будет держаться впереди нас, хотя и не скроется из виду. Так что не стоит пытаться угнаться за ним. Это бесполезно.
Фрост посмотрел на человека, о котором говорил патан, и покачал головой.
– Сто лет?
– Да, - кивнул проводник.
– Боюсь, что скоро он уже не сможет делать то, на что способен сейчас. В его голосе звучала грусть.
– И так возраст более чем почтенный, - ответил наемник, прикуривая сигарету.
– Это все наш горный воздух, - пояснил Акбар.
– Он чист, как дыхание ребенка.
Патан глубоко вдохнул, его широкие плечи расправились, грудная клетка выгнулась колесом.
– Здесь хорошее место для мужчин, - сказал он, а заметив пробежавшую мимо Мерану с автоматом в руках, добавил: - И для женщин тоже. Пойдем, капитан, я хочу поговорить с тобой.
Фрост кивнул, похлопал по шее выделенную ему лошадь, и они с Акбаром двинулись в сторону от селения. Проводник говорил ему, что весной и летом тут бывает много зелени, но сейчас вокруг виднелись одни только голые серые камни.
– О чем ты хочешь говорить?
– спросил наемник, прикуривая очередную сигарету.
– О женщине, о Меране. Ты сумел пробудить ее душу. Этого не удавалось никому с момента гибели ее семьи. А ведь уже прошло два года. Первый раз при мне она ведет себя, как человек и женщина, а не как бездушный инструмент для убийства.
– Но ей всего лишь шестнадцать, - сказал Фрост.
– По-моему, у нее только сейчас и пробуждаются настоящие человеческие чувства и реакции. А я по возрасту вполне мог бы быть ее отцом.
Капитан усмехнулся. Патан покачал головой.
– Посмотри на Хаджи, - вытянул он руку, показывая на человека, о котором недавно говорил.
– Ему уже сто лет или даже больше, а его жене меньше тридцати. И они живут очень хорошо. А у тебя есть жена, капитан?
– Нет, - ответил Фрост.
– Но есть женщина, с которой я живу, и когда-нибудь мы поженимся, если она примирится с моим образом жизни. Ее зовут Бесс. Она очень красивая, и внешне, и душой.
– И ты никогда не проводишь время с другими женщинами?
– спросил проводник.
– Ну...
– неопределенно протянул Фрост, бросая сигарету на землю и затаптывая ее каблуком. Сапоги все еще сохраняли тонкий аромат трав.
– Тут другое... Я хочу сказать, что у меня уже есть женщина, постоянная, а Мерана слишком молода для меня. Я же все-таки американец, и у меня свои понятия об этом. Но она очень красивая, это да.
Акбар чуть улыбнулся в усы.
– И все-таки, если ты когда-нибудь захочешь провести с ней время как с женщиной, я буду смотреть в другую сторону. Даже не ради тебя - ради нее. Меране очень нужно, чтобы кто-то вдохнул в нее новую жизнь, дал ей толчок. И я подумал, что у тебя это получилось бы лучше, чем у кого-то из нас. Но решать, конечно, будешь ты сам.
Говоря это, Акбар старательно сворачивал сигаретку, которую теперь сунул в рот.
– Я слышал, что мусульманам нельзя курить, - сказал Фрост.
– Так же, как и пить.