Миссия в Афганистане (Они называют меня наемником - 15)
Шрифт:
Фрост почувствовал, как его желудок стиснуло холодным спазмом. Капитан вдруг отдал себе отчет, что похитить эти материалы может только он, причем должен сделать это в самое ближайшее время, иначе вся европейская и американская демократия полетит к чертям собачьим.
Они остановились на самой вершине горы. Фрост залег между двумя камнями и достал бинокль. Мерана и Акбар присели рядом. Надеясь, что снизу его не заметят, капитан припал глазом к окуляру.
У наемника перехватило дыхание. Он увидел настоящую крепость с мощными стенами, три из которых выходили на голое плато, где даже самое легкое передвижение будет заметно с расстояния в несколько сот ярдов, а четвертая словно обрывалась в бездонную пропасть.
– А что находится внизу, с дальней стороны плато?
– спросил Фрост, ни к кому конкретно не обращаясь.
Через несколько секунд ему ответил Сабхан, который тоже подошел и укрылся за камнем:
– Это невозможно, капитан. Подняться по почти отвесной стене на шестьсот футов? Нет, это безумие. Хотя, конечно, охрана там не такая сильная, как в других местах.
Фрост задумчиво кивнул, не отрываясь от бинокля.
– Но подъем там просто невозможен, - снова сказал Сабхан.
– Я могу это сделать, - вдруг дерзко заявила Мерана. Моджахед с неудовольствием посмотрел на нее.
– Женщина, - укоризненно произнес он, - ни один мужчина не взберется туда, а что уж ты?
– А я могу, - упрямо повторила девушка. Акбар покачал головой.
– Брат мой, - сказал он Сабхану, - если кто-то и может влезть туда, так только она, уж поверь мне. Или это вовсе невозможно.
Фрост продолжал смотреть в бинокль. Не поворачивая головы, он произнес:
– Мерана, я могу отпустить тебя туда, только если ты сумеешь потом спуститься вниз. Я не хочу, чтобы тебя там убили.
Девушка тряхнула головой.
– Ты, кажется, забыл, Хэнк, - сказала она гордо, - что жизнь для меня - пустой звук. Я нисколько не изменилась со времени нашей первой встречи и пока не собираюсь меняться.
Капитан наконец опустил бинокль и посмотрел ей в лицо, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи.
– Хорошо, Мерана, - произнес он медленно. Акбар дружеским жестом обнял девушку за плечи.
– Есть еще один вопрос, - сказал он.
– Мы должны договориться так: если возникнет угроза пленения, то каждый должен сам отобрать у себя жизнь. Нельзя попадать к ним в руки - смерть гораздо легче того, что будет нас ждать в таком случае.
Мерана посмотрела на Фроста.
– Он американец, - сказала афганка, - и не сможет убить себя быстро и решительно. Но ничего, я люблю его, и поэтому сама принесу ему смерть, если это будет необходимо.
Фрост не знал, что потрясло его сильнее - признание в любви или перспектива умереть от руки этой девушки.
Снег пошел еще днем, и белые хлопья все продолжали падать, когда уже стемнело. Фрост сидел в палатке в лагере Сабхана. Рядом была Мерана. Наемник смотрел на нее и говорил:
– Я не могу допустить, чтобы ты совершала подъем при снегопаде. Мы найдем другой способ.
– Но тогда как ты собираешься спасти своего американского друга и похитить советское оружие?
Капитан покачал головой.
– Скорее всего, мне не удастся ни то, ни другое. Это очень мощная база, и проникнуть туда практически невозможно.
Девушка коснулась его руки и чуть улыбнулась.
– Мы выходим через час, - сказала она.
– Надо проверить мое снаряжение и оружие.
– Я не хочу, чтобы ты туда поднималась.
Мерана грустно покачала головой.
– Ты не любишь меня, и, может быть, поэтому я люблю тебя. Ты не пытался прикоснуться к моему телу и поэтому прикоснулся к моей душе. И сейчас я не могу допустить, чтобы ты пошел на смерть, если меня не будет рядом. Тогда я хоть смогу сразу убить тебя и не позволить им захватить тебя в плен. Это очень много значит для меня, Хэнк.
Девушка вздохнула и продолжала:
– Первый раз с того времени, как погибла моя семья, у меня появился другой стимул жить, кроме убийства и мести. И, может быть, мне удастся сохранить этот стимул. Если мы выполним задание и останемся живы, ты уедешь и я больше никогда тебя не увижу. Но это уже не имеет значения - ты навсегда останешься в моем сердце. А если нам суждено умереть - я хочу погибнуть рядом с тобой. Вот поэтому сегодня я поднимусь на плато и сниму русских часовых, чтобы ты, Акбар, и другие тоже смогли подняться. А потом буду сражаться возле тебя.
Фрост почувствовал, как к его горлу подкатывает комок. Он обнял девушку за плечи и привлек к себе. Он не знал, что ему сейчас нужно сказать, и вообще не хотел ничего говорить.
Капитан поцеловал ее в губы, сначала легонько, потом крепко, и сжал в объятиях. Ее руки обхватили его шею, Мерана положила голову ему на грудь. Так они сидели очень долго и молчали, прижавшись друг к другу. А потом Фрост осторожно высвободился, встал на ноги и пошел к выходу. Отодвигая полог палатки, он услышал, как за его спиной щелкнул затвор автомата, и ощутил запах оружейного масла.
Глава семнадцатая
Они скакали сквозь ночь; лошадиные копыта глухо постукивали на камнях, покрытых снегом, который все еще продолжал падать. Фрост вновь был в бурнусе, который хорошо защищал лицо от ветра и холода. Его усы были покрыты толстым слоем инея.
От тел лошадей поднимался пар, они дрожали боками и встряхивали головами, осторожно переставляя ноги на крутых тропках. Животные уже устали, хотя им предстояло пройти еще пять миль до подножия плато, на вершине которого размещалась советская база.
В отряде было тридцать девять человек, из них тридцать пять моджахеды Сабхана, все добровольцы. Когда до цели оставалась всего миля, люди спешились и дальше пошли своим ходом, оставив животных и часть снаряжения под присмотром двоих бойцов.
Снега было много, и пробираться сквозь заносы было тяжело, тем более, что следовало двигаться очень осторожно - где-то рядом вполне могли появиться русские часовые, которые немедленно подняли бы тревогу, услышав посторонний шум.
Акбар подал знак, и все остановились. Фрост и Мерана присоединились к патану и Сабхану, которые подошли к широкой расщелине в скале. В ста ярдах за ней находилось основание плато, а рядом с ним - огороженный колючей проволокой участок в форме правильного квадрата. Посредине его стоял барак - караульное помещение, из окон которого пробивался свет. У ворот топтались двое охранников.