Миссия в Афганистане (Они называют меня наемником - 15)
Шрифт:
– Да, - кивнул Пласкевич.
– Сегодня такой, пожалуй, начал бы мировую ядерную войну, чтобы только настоять на своем.
– Вполне возможно, - согласился Фрост.
– Внешняя политика - это очень сложная штука, - пожаловался Пласкевич и вздохнул.
– Тут все не так просто.
– Бросьте прикидываться, - сказал наемник.
– Я сразу понял, что вы никакой не дипломатический работник.
– Я и не прикидываюсь. Я действительно так считаю. А мы - сотрудники разведки - вынуждены лишь осуществлять, претворять в жизнь ту политику, которую определили другие. В этом одна из сложностей нашей работы.
– Похоже, вы сейчас расплачетесь, - заметил Фрост.
– Что-то измельчал народ в ЦРУ.
– Нет, - печально ответил Пласкевич.
– Просто мы стали более ответственно относиться к своим задачам. Ну, например, стараемся обходиться без старых ковбойских трюков, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он улыбнулся. Фрост посмотрел на циферблат своего "Ролекса".
– А миссис Дженкс придет?
– Нет. Я попросил работников нашего посольства вызвать ее для выяснения обстоятельств вчерашнего инцидента. Мне подумалось, что разговор с вами наедине будет более плодотворным.
– Плодотворным?
– переспросил капитан.
– А, конечно.
Его спина все еще болела, и он осторожно повел плечами.
– Дело в том, - продолжал Пласкевич, глядя в свой стакан, - что Мэтт Дженкс не был просто добровольцем или наемником. Он работал на нас.
Фрост взглянул ему в глаза.
– Контрактный агент?
– Да, и очень важный для нас.
– Так вот почему Маргарет Дженкс так и не смогла ничего узнать о муже, не говоря уж о помощи в его розысках?
– Я уже отметил, капитан, - произнес Пласкевич, разводя руками, - что международные отношения сейчас значительно усложнились. Мы не можем вот так просто послать отряд коммандос, чтобы спасти его. Да, собственно, мы и сами не знаем, где сейчас находится Дженкс.
– Могу поспорить, что в Афганистане, - сказал Фрост и глотнул виски.
– Возможно, - согласился разведчик, - но мы не исключаем и другие варианты. Если, конечно, он вообще еще жив. Понимаете, капитан, в этом деле у каждого из нас своя заинтересованность. Мэтт Дженкс знал, на что идет, и согласился на риск. Что ж, он преследовал свои цели.
Теперь вот вы хотите узнать о его судьбе и, возможно, даже спасти его. Конечно, он ваш друг, и лично мне такая позиция очень импонирует. Но все дело в том, что и мы, ЦРУ, а фактически и правительство Соединенных Штатов, тоже не в игрушки играем. И поверьте - наша цель гораздо важнее, чем та, которой руководствовался Дженкс. Да и чем ваша тоже.
– А что же вас так заинтересовало?
– спросил Фрост с сарказмом. Стратегические планы афганских повстанцев как вклад в мировую теорию партизанской войны? Или методы, которые используют русские?
– Скорее все же методы русских, - кивнул Пласкевич. Он бросил взгляд в сторону и широко улыбнулся.
– Недавно здесь прошел очень сильный дождь, капитан.
Фрост тоже посмотрел в том направлении. К их столику приближался официант, толкая перед собой тележку с блюдами.
– Да, - сказал наемник.
– Действительно, пахнет дождем. А вот и наш заказ.
Официант остановился возле столика и принялся расставлять посуду и все остальное. К нему присоединился второй парень в белом кителе, но и вдвоем они провозились довольно долго. Фросту же не терпелось продолжить разговор с сотрудником ЦРУ.
Наконец работники сервиса удалились.
– Похоже, погода в мире стала сейчас совершенно непредсказуемой, заметил Пласкевич.
– Не хотел бы я в наши дни быть синоптикам. Ну, так вот, Мэтт Дженкс собирал для нас два вида информации - о ходе боевых действий и о новом советском вооружении и тактике русских. Ведь на первомайских парадах они демонстрируют далеко не все, как вы понимаете.
– А как он передавал свои донесения?
– спросил Фрост, прикидывая, с какой стороны взяться за бифштекс.
– Тут действовала целая сеть курьеров, - пояснил Пласкевич.
– Эти люди проходили через Хайберский перевал и доставляли все Зульфикару Али. А уж затем агенты Али везли отчеты или через Пешавар, или другим маршрутом до Равалпинди и потом доставляли в Исламабад. Последнее донесение Дженкса было зашифровано. А шифр он намеренно исказил, чтобы труднее было прочесть. Да и в самом тексте он делал лишь какие-то намеки и не говорил ничего конкретного.
– Почему? И о чем вообще там шла речь?
– Я помню этот рапорт наизусть, - сказал Пласкевич.
– Вы просто молодец, - усмехнулся Фрост. Он наколол на вилку кусок мяса и провел дегустацию.
Что ж, в жизни ему доводилось пробовать бифштексы и получше.
– Дженкс писал о новом советском оружии, - продолжал разведчик, - о котором он отозвался как - это его точные слова - о способном поставить Запад на колени, если его испытания успешно пройдут в Афганистане. Мэтт собирался раздобыть более подробную информацию, и должен заметить, что он никогда не был паникером.
Пласкевич тоже проглотил кусочек мяса.
– Я читал ваше досье, капитан, - вновь заговорил он, - и знаю, что вы достаточно часто имели дело с людьми из разведки, чтобы понять...
– Что они не всегда в должной степени умственно развиты?
– скаламбурил Фрост.
Пласкевич не улыбнулся.
– Очень смешно, - сказал он с кислой миной.
– То же самое можно сказать и о бывших капитанах, которые стали наемниками.
Фрост пожал плечами.
– Возможно. Ну, я вас слушаю.
– Так вот, мы оба знаем, что в нашей профессии агенты нередко приукрашивают свои отчеты, искажают действительность с целью придать больший вес своей работе. Особенно часто этим грешат контрактные агенты, которые действуют далеко от центра и которых трудно проконтролировать.
– Мэтт не из таких, - покачал головой Фрост.
– Согласен, - кивнул Пласкевич.
– И именно поэтому я так встревожен. Как я уже сказал, он собирался добыть более точную информацию по этому вопросу. Его отчет поступил три месяца назад. Поначалу нас не беспокоил долгий перерыв - Мэтт всегда присылал только действительно важную информацию, не желая ради соблюдения формальностей рисковать жизнью курьеров.