Миссия выполнима

Ильин Андрей

— Но это не так!

— Об этом, к сожалению, знаете только вы. Один вы.

— Но что же тогда делать?

— Найдите на кухне салфетку, оберните ручку ножа и аккуратно выдерните его. Нож положите в пакет и возьмите с собой. Потом, позже, вы выбросите его где-нибудь в укромном месте. От одежды лучше избавьтесь или хорошенько ее застирайте, так как на ней могут оказаться капельки крови. Водителю скажете, что не застали Вику дома…

Директор слушал, и ему казалось, что его собеседник говорит дельные вещи,

что он помогает ему. На самом деле его топили, выстраивая его же руками законченную картину совершенного им убийства. Его заставляли делать то, что делал бы на его месте типичный убийца — изымать и прятать орудие преступления, застирывать одежду, вводить в заблуждение свидетелей.

Наверное, если бы он вызвал милицию, он мог что-то объяснить, доказать. Но только если не откладывая, если прямо теперь, а не потом, когда всем станут очевидны его попытки замести следы преступления. Когда ему неопровержимо докажут его присутствие в квартире убитой, снимут с ручек дверей, с телефонной трубки, кранов отпечатки его пальцев, когда найдут выброшенный им нож и допросят водителя…

— Да, спасибо, я все понял. Я сделаю, как вы сказали…

Он нашел салфетки, облапав полкухни руками, вытащил из раны нож, бросив его в пакет, который обязательно должен был заметить водитель, потому что раньше его не было.

Неуклюжими попытками спастись он усугубил свое положение гораздо больше, чем если бы ничего не делал. Он выкручивался и потому увязал все больше. Как если бы тонул в болоте, где каждое лишнее движение лишь погружает жертву все глубже и глубже в трясину.

Попал директор!.. Лет на пять попал… Так что не дернешься!..

Когда он вернулся домой, его встретила испуганная до бесчувствия жена.

— Где ты был? — с порога завопила, запричитала она.

— Не ори! — оборвал ее муж. — Не до тебя.

— Не до меня?! — взвизгнула жена. — Тебе не до меня, а им… Ты со всякой сволочью водишься, а они приходят в дом и…

Он мгновенно, словно споткнулся, замер.

— Что случилось?

— Случилось! — вновь закричала, заплакала жена.

Дети — понял директор и сел, где стоял.

— Что произошло?! Что?! Говори!!

— Они… Они… Они убили. Они Черныша убили!..

В гараже, на полу, на подстеленном коврике, лежал семейный любимец ротвейлер Черныш. Мертвый лежал. Он был не просто убит, у него были отрублены лапы и перерезана шея.

Директор сразу все понял, понял, что это наглядное ему предупреждение, что, если он не образумится, если будет упорствовать, точно так же поступят с его женой и его детьми. Им тоже отрубят руки и ноги и перережут горло.

Эти — перережут! Эти, еще даже не угрожая, не шантажируя, а лишь демонстрируя силу, убили трех человек. Уже трех человек!

Директор сел в гараже на пол на уголок подстилки, на которой лежал мертвый ротвейлер, и стал ждать звонка. Просто

стал ждать звонка, чтобы сказать — да.

Он капитулировал. Он готов был принять любые условия…

Глава 26

Похороны генерала в отставке Крашенинникова прошли тихо, по-домашнему. Из командования никого не было — собрались только бывшие однополчане и бойцы, служившие под его началом. Гроб вскинули, поставили на плечи и несли на себе несколько кварталов. Впереди шли бойцы с венками и подушечками, к которым были приколоты награды покойного, по две-три на каждой, так как наград было много, а подушечек мало.

Бойцы шли с понурыми лицами и не только потому, что хоронили своего генерала, а и потому, что с его смертью кончилась старая, к которой они привыкли, жизнь, и что будет дальше — никто не знал. Всех их, уцелевших во время взрыва казармы, отправили по домам в бессрочный отпуск.

Бойцы опустили гроб, встали вокруг могилы, сами того не заметив, выровняв носочки.

Речей не говорили, просто стояли и смотрели на своего “батю”, который уже никогда не поведет их в бой, не “пробьет” квартиру, не предложит после боевых стакан водки.

Ушел “батя”…

Гроб опустили в могилу, о крышку барабанно застучали брошенные вниз комья земли. Могила закрылась.

На поминках бойцы пили водку и вспоминали былые сражения.

— А помнишь, как в Кандагаре нас прижали к минным полям, а “батя” приказал пробить в них тропу гранатами?

— А после, когда “вертушка” завалилась!..

— Да… Если бы не он, не сидеть нам теперь здесь…

— А полковника помните, которому он в морду съездил, когда тот попросил включить его задним числом в боевую группу, чтобы выхлопотать себе звездочку.

— Настоящий мужик был!..

После поминок разошлись не сразу, а вдруг решили отправиться к одному из спецназовцев домой. Где добавили “фронтовых сто грамм”, потом еще добавили и сидели до утра, горячо доказывая друг другу, что если бы не они, если бы не генерал, то еще неизвестно, что было бы.

Утром разбрелись по домам отсыпаться.

А через день или, может быть, два одного из взводных командиров, служивших с генералом Крашенинниковым, остановил на улице незнакомый мужчина.

— Давайте присядем где-нибудь.

— А что это я должен с вами куда-то присаживаться? Кто вы такой?

— Я когда-то служил вместе с генералом Крашенинниковым. И хочу сделать вам одно деловое предложение.

— Что, надо набить кому-нибудь морду? — сразу догадался взводный. Потому что ему каждый день предлагали бить кому-нибудь морду или идти работать охранником в коммерческую фирму.

— Нет, с мордами своих врагов я могу справиться сам. Я хочу предложить вам заняться тем же, чем вы занимались до настоящего времени.