Мистер Фермер. Наследие!
Шрифт:
Платой мне стал благодарный, строгий кивок головой, а так же несколько небрежно кинутых монет. То были первые деньги, медяки и сущие копейки, честно заработанные мной в этом мире. На них я купил себе будущий ужин. Несколько больших картофелин, а так же два ломтя хлеба, расходятся по карманам. Жадно вгрызаясь зубами в вяленое мясо, довольный собой, с чувством гордости и собственного достоинства, победителем я возвращаюсь к своему обозу.
Глава 6
Тёмные, как цвет кожи хозяина, башни встречали нас гордо поднятыми стягами — символами того, что хозяин крепости находится в пределах своих угодий. Верные слуги Задира, в числе дополнительных двух всадников и двадцати
Рабы, вместе с хозяином этих земель, отбывают в припрятанную за деревьями крепость. Отряд рыцарей, сопровождавший нас, разделяется. Забрав самый жирный кусок, то есть рабов, до Cада сопроводить нас назначаются десять воинов. Вместе с ними мы выезжаем на главную, выложенную из камня дорогу. Перед которой нас с алебардой и злобной рожей ожидает разодетый хряк. Лицо его состоит целиком и полностью из сальных складок, наползающих на рот, нос и даже на глаза. На черепе приплюснутый шлем, с дисковидным отростком по всему контуру. Тушка одета в какую-то толстую куртку, чем-то напоминающую пуховик.
— Эй, Бард… давно не виделись. Как твои помидоры? — Когда мы, проезжая мимо сторожки, достигли последней преграды к хорошей дороге, произнёс свинорыл. Жирдяй глумился над нами, осматривая телеги, в открытую насмехался над оленем. Без разницы, шёл ты под конвоем или свободно странствовал, за выезд на дорогу телеги требовалось платить. Естественно, делать это за Барда никто не собирался.
— Иди к чёрту, Ганц. — Кинув в хряка монетой, ответил Бард. К моменту, когда мы достигли дороги, его товар уже начал терять свой товарный вид. Помидоры, находившиеся на дне ящиков, обмякли, некоторые пустили сок. Бард начинал нести убытки, а ведь он, по факту, ещё даже никуда не выехал и, более того, двигался в неправильном направлении.
— Хо-хо… какие мы злые, а это кто? — Хрюкнул в мою сторону боров.
— Пассажир. — Изо всех сил стараясь сохранить самообладание и лицо, ответил Бард.
— Где сел? — не унимался толстяк.
— А это тебя ебать не должно. — Рявкнула Регина. — Забирай деньги и катись в свой свинарник, урод…
Оскорбление, злость и ненависть, исходившая от волчицы, лишь рассмешила свинью. Глядя на ту, боров облизнулся, прохрюкав себе что-то под нос, поднял для нашей телеги шлагбаум.
Как потом позднее выяснилось, это двуногое хрякоподобное, не так давно предлагало Барду в местной таверне «жизненно важную информацию», естественно не за бесплатно. Сумму заломили непомерную, торговец отказался. Произошедшее потом чётко подтвердило все мои догадки. Кто-то знал, что в окрестностях появилась банда, а банда знала, что к отправке готовится большой караван, наполненный припасами и рабами. Только вот последние не учли степень защищённости первых. После чего, кто-то, чтобы не губить своих солдат, позволил налётчикам устроить рейд, естественно, безуспешный. Итог всей миссии таков, малыш дроу возвращается домой победителем, бандиты разбиты, потерь нет, есть трофейные рабы, а торговцы… а что они могут сделать тому, кто является сыном одного из помощников самой Аорры? Хитро, сука, хитро…
Дорога в Сад показалась мне довольно широкой. Настолько, что встречные телеги проходили одна между другой на расстоянии полутора метров. Так же имелись аккуратно обсыпанные песком обочины, а рядом с ними спуски, ведущие на места, подходящие для стоянок караванов. Когда мы только выезжали на дорогу, я думал, что она — спасение для телеги, но… как же я ошибался. Каждый камень, что выбивался или торчал, ощущался как яма. Удары по заднице, постоянное покачивание, стук, скрип, лязганье обода. На дороге не было ям, но с таким обилием выступающих камней они и не требовались. Спустя всего два часа, отбив себе копчик, я шёл рядом с телегой. Так же как и я, будучи не любителем «больших дорог», впереди с возом шёл другой подручный. То ли раб, то ли наёмный рабочий, чёрт поймешь, но именно он стал тем, кто рассказал мне про Сад и его правила.
Растения в саду священны, подрезать их, ухаживать за ними, ровно как и вредить, собирать плоды или семена имеют право только послушники, состоящие на службе города. Все посевы, включая растущие у дорог цветы, собственность Хранителей знаний. Всем в Саду, то бишь городе, заправляют Духи. Духи, они же цветы, они же семена, они же Хранители знаний. Слуги леса, Защитники рощи, в попытке уровнять существ в положении и статусе, за тысячелетия моего отсутствия всё перепутали. Теперь, что эльфы, что простые кролли, все называются людьми, только какого-то хрена Дроу как были, так и остаются — дроу. Большей властью, чем Духи, в саду обладают разве что Аорра. Никто, даже Святая Инквизиция, не имеет право оспаривать их решения, препятствовать исполнению задуманного. Запретный сад собой являл некое подобие автономного города-государства внутри империи. Свои правители, свои правила, свои законы, за нарушение которых предусматривались очень жестокие и не сильно разнообразные наказания. В общем и целом, главное правило пребывания в Саду звучало так: будь доброжелательным, ни в коем случае не трогай растения, не затевай скандалов, ссор, драк, не докучай Духам, слушай, что тебе говорят другие — будет тебе счастье.
Ближе к вечеру, когда обоз в очередной раз остановился на привал, я, наделав безделушек, стал приставать к проходящим мимо путникам. Нашим в караване я уже всем голову задурил своими побрякушками, а вот другим, идущим навстречу или обгоняющим нас, это сделать чисто физически невозможно. Каждые минут двадцать кто-то двигался в противоположном направлении или, не боясь ночи, продолжал путь в потёмках.
Так, я случайно, впервые с момента пробуждения, повстречал главную и самую ужасающую боевую единицу этого мира, инквизицию. Воины крупных размеров в начищенных доспехах, спрятанных под белоснежными, обшитыми позолоченными нитями плащами. Все — как один, с белыми масками на лицах, с выгравированными и вышитыми на элементах брони и одежды падающими каплями и буквой «М» по центру. Лишь один из пяти воинов имел знак отличия, в виде золотого венка на плече. Именно он и остановился возле меня.
Двухметровая детина с двуручным мечом, что размерами был с меня, хрипло поприветствовал, а после леденящим душу тоном спросил:
— Имеется ли у вас разрешение на торговлю, сударь? — Сказать, что я испугался — ничего не сказать. Я влип, прям встрял блять! Разрешение на торговлю… сука… Сердце в пятки ушло, не успел я в Сад приехать, а жопа моя уже оказалась во власти чужих рук.
— П… простите, господин, разрешения у меня нет. Я… я всего лишь путник, пытающийся заработать себе на хлеб… — Я врал, причём открыто. Стоит мне пошевелиться, сделать шаг, как карманы зазвенят наполняющими их медными и даже одной маленькой серебряной монетой.