Мистер Фермер. Наследие!

Focsker

— Он был здешним, из этого города, и представлял угрозу, — доложила Заре Беладонна. — Парни готовы и дальше рисковать, они верят что за службу вы хорошо заплатите. Потому мы идём с вами, — игнорируя меня, обратилась к Ветерку волчица.

Переглянувшись, дриады с улыбкой благодарят воительницу за службу, а после, не обращая внимания на чернь, зачем-то тянут меня в сторону кареты.

Глава 15

Моя упёртость и нежелание оставлять регион на милость неизвестно кому вынуждают дриад поднапрячь свои поросшие цветами мозги. Бесхитростные, но обладающие невероятной боевой мощью, они решают следующее:

Я, Ветерок и Беладонна, а также шайка авантюристов, устраиваем непредсказуемое шоу-турне, с инспекцией, по деревням

и селам. Проверяем быт, узнаем, кого крестьяне любят, кого нет, чего хотят, а чего наоборот, не желают или боятся. Тем временем, в резиденцию Гросс, туда, где нас уже скорее всего будет поджидать засланный отряд врага, прибудет мисс ревизор Заря. Со всей документацией, разрешениями, бумагами, а также огненной палицей, коей она проведет воспитательные работы и вычистит мой будущий дом от скверны. Дриады не желали мне вреда, и я, не желая усложнять и без того малоприятную ситуацию, одобрил их план.

Когда карета, вместе с отрядом двинулась, чтобы не оставлять после себя следов, подоспевшая Заря обратила тело убитого в пепел. Двигаясь за нами при помощи магии и силы, с которой она взаимодействовала с лесом, она зачищала дорогу. Ни следов копыт, ни слепков ног, ничего, вплоть до отходов жизнедеятельности, после нас не оставалось. Караван-призрак, по забытой богом дороге, проходящей сквозь густой лес, холмы и болота, медленно и уверенно двигался в заданном направлении.

Забравшись к Ветерку в карету, обсудив все планы, слушая ее пожелания и предупреждения, стараясь пропускать мимо ушей весь ее женский треп, я молча глядел на торчащие из-за высоких деревьев заснеженные шпили далеких гор. Из тех же рассказов Свирепого Рыка, Зеленой и Пом, две тысячи лет назад, здешние места, север представлял из себя холмистую местность с редкими, небогатыми на дичь лесами. Холодные ветра заставляли даже утепленных природным мехом хищников носить плотные кожаные одежды. Вечная охота, каннибализм, стали для многих спасением от голода, за который, позднее, как мне кажется, народы севера и покарали существа, названные Трупными тенями. Тогда нам удалось в зародыше побороть эту проблему. Наш поход к перевалу Волчья пасть помог очистить горы от темных сущностей, после, победить одержимого демонами короля эльфов, а затем… я умер, но после меня осталась инквизиция, самая главная сила, целью создания которой являлась защита людей от зла. Причем зла любого, физического и духовного. Разноглазый, этот мелкий, не отличающийся особым телосложением кролли, благодаря характеру и желанию жить выбирался из передряг, в которых даже сильным хищникам и здоровенным му не удавалось спастись. Ветерок рассказывала, что в день, когда меня не стало, Разноглазый, Мудагар, Кобо и Кобаго, а с ними почти каждый из мужчин племен Му и Кролли, рыдали, узнав о моей кончине. В тот день погибли многие. С моим исчезновением развеялась и часть моей магии. От форта осталось меньше трети. Сожжённая во время боя галера затонула, и лишь в деревне все обстояло чуть лучше, почти все осталось как и прежде, только часовым на вышках не повезло: кто-то при падении сломал ногу.

Лишь благодаря оставшемуся нетронутым моему двухэтажному домику, а также оружию, инструментам и обработанной земле, Аорре, что больше других убивалась над моим телом, удалось прийти к некоему внезапному заключению. «При смерти мага потоки маны развеиваются, при ранении теряют часть силы, а потому он не умер!» — говорила она, и была права… Хоть большинство считало ее фанатично настроенной личностью, причем слегка безумной, но предсказание ее о моей реинкарнации было очень тепло воспринято народом. Особенно рьяно об этом заговорили на двадцатой годовщине по мне. Братоубийственная, людоедская война окончилась. Мир и процветание вокруг земли, плодоносящей по двенадцать раз в год, стал для многих подобен раю. Морковь, о которой только и мечтали народы кролли, перестала являться дефицитом. Для народов Му поросли яблоневые сады, а хищники научились выращивать птицу пик-пик, приручили диких свиней и даже переняли опыт по выращиванию коров.

Да… поначалу, во время миграции, было сложно. Да, через горы то и дело проползала нечисть, из-за которой на границе, у гор, вспыхивали эпидемии. Но благодаря тому, что Новый Вавилон являлся городом солдат и воинов, мир и спокойствие на всей границе наших земель удалось сохранить. Хотя без странностей не обошлось. Главной из них Ветерком было отмечено движение нежити. Аорра пристально следила за границами, готовая в любой момент сорваться, кинуться в бой и умереть, лишь для того чтобы встретиться со мной, она, заключив союз с горными племенами гарпий, с недоумением сообщала: "С Матвеемовым и ангельским исчезновением, орда, двигавшаяся строго в нашу сторону, остановилась. Разбредаясь, словно ища свою добычу, трупы поползли во все концы пустыни, ища кого-то. Возможно, они и вправду искали меня, но, скорее всего, целью их, как и того, кто стал причиной появления трупов, была, есть и будет Астаопа. Тупорылая богиня, горделивое дитя, унаследовавшее черты характера матери. Эти двое, из-за них я был убит, из-за проклятых божественных игр, недомолвок и предательства попал в эту планетарную, божественную мясорубку. Из-за Эсфеи, ее трусости и предательства погибла Зуриэль… из-за нее я не смог увидеть своих детей.

— Не прощу… — Внутри меня вскипала ярость. Гнев и желание отомстить, я ощущал их так четко, что прямо видел, как чернеет мое сердце, как мозг пытается найти оправдание желанию убить в ответ за причиненную мне боль. Нет, Матвейка, ты ведь не такой, как эти ублюдки, как весь этот блядский мир, с его такими же жестокими блядскими правилами. Пытался успокоить себя я.

Первую из деревень, стоявшую на пути нашего каравана, мы огибаем по дальнему кругу, как и вторую, затем третью и четвертую, все они владения других лордов и нам неинтересны. Ночь в лесу, затем снова в путь. Постепенно, дороги превращаются в направления, лес становится всё гуще, комары злее. Ближайшим развлечением для Ветерка на последующие два дня, стало при помощи магии расстреливать подлетавших к открытому окну комаров. Мда… комары… ребята, сопровождавшие нас, прямо мучались от этой заразы. Ночью, спасала хвоя, её палили, дымили и эти твари, до наступления холодов успокаивались. Днем выручал лишь дождь, но потом, когда он кончался, этих тварей становилось только больше. Из всех авантюристов, на жужжащих ублюдков не жаловалась только Белладонна. Воительница имела при себе какой-то артефакт, а еще каждое утро, перед нашей с ней тренировкой наносила на кожу какое-то масло. Мошка и комары крутились вокруг нее, но, не трогали. Я пару раз пытался узнать, что это, только ответом мне всегда было требование сосредоточиться на тренировке. Она боялась причинить мне вред. Когда я в очередной раз по глупому подставлялся, в назидание она хотела отвесить мне оплеуху, но, присутствие рядом Ветерка всегда останавливало ее.

С момента, когда раскрылось, что не только Заря владеет магией, волчица вела себя максимально осторожно по отношению ко мне. Лишних любезностей не проявляла, но, и, той дружественной борзости, появившейся между нами, тоже. Кажется, ей хватило ума сложить два плюс два, прикинуть почему две столь сильные волшебницы защищают кого-то вроде… Отражая очередной удар, получаю вопрос в лоб:

— Почему эти двое так взялись за тебя? — Фух… кажется, я переоценил ее умственные способности. Удар на удар, затем уклонение от пинка и укола в плечо. Следя за ногами пячусь, блокируя рубящий левый.

— Не понимаю, о чем ты… — Заточенная деревяшка свистнула в сантиметрах от головы, кончиком зацепив капюшон. Еле успел присесть.

— Янтарь, золото, серебро, а может драгоценные камни… что они, ведьмы, ищут на севере?! — Специально тесня меня подальше от отряда, вполголоса спрашивает волчица. Как бы любопытство ее нам всем боком не вышло, да и, точно ведь не отстанет, пока не скажу. Приняв ещё две атаки, чувствую, как мои сомнения, всё сильнее подогревают ее интерес. Карие глаза волчицы блестят, всем своим видом она показывает, что готова, и я, не в силах противостоять женскому напору, соглашаюсь раскрыть ей правду.

Отразив очередной удар, опускаю меч, заглянув Белладонне за плечо, тихонько подзываю её. Мохнатые ушки волчицы становятся торчком, делая вид, что пригибается поправить мне экипировку, она замирает в ожидании правды.

— Ты права, они здесь не просто так, и торговая миссия тут совершенно ни при чем. — Волчица звучно сглотнула. — Правда в том, что они не ищут, а уже нашли, и сопровождают… — Искусственно держу паузу. Не выдержав ее, волчица задает ожидаемый вопрос:

— Кого сопровождают?

— Бога… — шепотом отвечаю я, а после, на недоумение Белладонны, показываю на себя. — Это правда, я бог.

Заинтересованность на лице волчицы превращается в озлобленность, недовольство. Разочарованно выдохнув, та закатила глаза, перетянув мне пояс так, словно пыталась напополам меня разорвать, она грубо фыркнула:

— Олух царя небесного ты, а не бог, дебил. — Запихнув деревяшку себе за пояс, Белладонна уходит. — Тренировка окончена.

— Но мы ведь только начали? — Кинул ей в след я.