Мистер Фермер. Наследие!
Шрифт:
Таков был рассказ старосты и его сына-калеки, которому бандиты отрубили руки, когда он попытался защитить сестру от насильников. За последние четыре года деревня лишилась двенадцати мужчин. Троих убили налётчики, один умер от болезни, трое погибли на границе, а ещё семеро служат в ополчении Олафа. «Если так и дальше пойдет, скоро не то что землю пахать, некому будет детей делать», — с печалью в голосе говорил старик.
Положение аховое. Рассказу старосты Ветерок совсем не верит. Ещё бы, ведь дед в своем рассказе посмел нелестно отозваться о её личных слугах, инквизиции. Выдав местным провиант и пообещав старику сделать всё, что в
— Это клевета, — когда мы шли к карете, глядя себе под ноги, выдала Ветерок, — я клянусь тебе, Ма… прости, Гросс, инквизиция не могла так поступить. — Пыталась обелить имя своих слуг дриада. Наивное дитя, хотя она и прожила дольше, знает больше, но, может, на примере тех, кому она доверяла больше всего, мне удастся кое-чему её научить.
— Запомни, Милим, верить можно только себе. — Помогая своей «хозяйке» забраться в карету, вспоминая Эсфею, проговорил я.
Не успели мы отъехать, как за деревенской оградой нас догоняет безрукий парень-лисёнок. Обращаясь ко мне со всем возможным уважением, как к настоящему лорду, он просит об одолжении — помощи в виде одной лошади для вспашки земли.
— Только на время, пожалуйста, господин! — Не глядя под ноги, по лужам и дорожной грязи бежит лис, глядя на меня своими большими, полными надежды глазами.
— Будет вам лошадь, обязательно будет. — Ответил я, уже размышляя о том, как ещё бы нам помочь этой и следующим деревням.
За день и вечер мы посетили ещё две деревеньки, к ночи достигли третьей. Когда мы говорили с последним старостой, руки Ветерка опустились. Её вера в своих слуг, в их святое, праведное дело подорвана. Крестьяне голодают, аристократы убивают друг друга, а тем временем в империю прогрызает себе путь нечистая сила.
«И всё это из-за меня. Не доглядела, не проконтролировала. Я верила им, заботилась о них как о собственных детях». — Когда мы покончили с раздачей еды и перед поездкой в резиденцию остановились на ночлег, Ветерок вновь плакала у меня на груди. Мне никак не удавалось её успокоить, ни слова, ни даже объятия не могли заглушить возникшую горечь от разочарования. Единственное что в таких случаях помогает, это время.
Так собственно и было. Уснув с ней в обнимку, утром я обнаружил себя рядом с совершенно другой, решительной и воинственно настроенной дриадой. Пообещав мне всё исправить, Ветерок меняет свой образ. Дорогие украшения исчезают под кожаными перчатками, шёлковое, пышное платье сменяется облегающими стройные ноги штанами. Копируя образ сильной и независимой старшей сестры, она спешит превратиться в гордую авантюристку, рискуя разрушить свой изначальный облик.
— Погоди, стой, не торопись… — Не слушая меня, с рассветом дриада предстаёт перед авантюристами в своём новом образе. Я думал, будет беда, последуют шквал вопросов и косых взглядов. Я ошибся. Парни взбодрились при виде такой союзницы. Даже Беладонна отметила, что такой образ Ветерку идёт больше, чем наряд избалованной девицы. Все помнили, как легко Милим разрубала магией стены, как без лишней брезгливости ступала по грязи во время нашего побега. «Мы знали, что она не так проста», — смеясь с моей реакции, успокаивали меня авантюристы.
Последний отрезок пути до моей личной резиденции мы проделали в полной боеготовности. Авангард впереди, поддержка прикрывает тыл, а Ветерок, скрестив руки и закинув ногу на ногу, спокойно сидела на карете вместе со мной и извозчиком. Она ни о чем не переживала, знала, что впереди нас ожидает Заря. Она ее чувствовала, потому и нас призывала расслабиться. Только авантюристы под командованием Беладонны не могли себе позволить такую роскошь. Все видели тот кавалерийский отряд, знали, куда он направится, и потому не верили, что нашей подруге в одиночку под силу справиться со всеми ими разом.
Тропа, вилявшая к моему будущему дому, привела нас сначала к небольшой церквушке, затем к старым, заброшенным, сгнившим и обвалившимся стареньким домам, покосившейся, местами и вовсе рухнувшей каменной оградке и… полному, тотальному запустению за ней. Повсюду лаза, выложенные из камня дорожки под слоем веток, в листве и кустах. Слева когда-то был сад, сейчас только мертвые деревья и лаза, справа наверняка была лужайка, но сейчас один большой и непроходимый кустарник, посреди которого торчит мраморная, позеленевшая верхушка. Кажется, это был фонтан.
Ну, и вишенка на торте, большое, прямо огромное двухэтажное строение без стекол, дверей, поросшее той же лозой, с обрушившимся балконом и следами поджогов с разных сторон. Если бы на ступеньках я не заметил скучающую Зарю, ожидавшую, когда мы отойдем от шока и соизволим подойти к ней, то я бы вообще не поверил, что это и есть моя резиденция. Какая-то заброшенная школа или деревянная общага, но точно не дом-резиденция аристократа.
Спрыгнув с кареты, я первым решил узнать у Зари, что да как. Выглядела она очень плохо, я опасался, что в бою девушка случайно получила рану.
Отвечая на мою заботу, при всех, никого не стесняясь, Заря обняла меня, а после тихо, едва слышно произнесла:
— Найти и подготовить для нас подходящую спальню оказалось в разы сложнее, чем уничтожить вражеский отряд…
Глава 17
Особняк, как строение большой, старой школы, оказался до безобразия простым и грязным местом. Вход, парадная, она же огромный гостевой зал с высокими потолками, она же раздевалка, столовая, и ещё чёрт пойми что. До нас, здесь частенько останавливались проходившие мимо грабители, скитальцы. Прямо внутри большого зала, используя мебель в качестве дров, они жгли костры, грели еду, а также… гадили, не отходя от места своего ночлега. Подобная картина предстала мне и в комнатах отдыха, кухни, кладовых, прачечной и многих других. Большое строение имело множество помещений, все они, за исключением одного, представляли из себя типичную заброшку, подвергшуюся налёту вандалов.
И как вся эта богадельня не сгорела, хрен его знает…
Сторожка за пределами особняка, отведённая для места отдыха охраны, разрушена, расквартировывать ребят приходится внутри особняка. Бойцов не много, все они неприхотливые выходцы из бедных семей. Там, где я носом воротил, они восторженно рты открывали, где я боялся ступать, шли первыми, обещая помочь с уборкой и ремонтом. Взять с собой именно молодых, готовых работать ребят, оказалось правильным решением.
Комнаты прислуги первого этажа становятся авантюристам домом. Зарекомендовавшая себя старшей отряда Беладонна, по совместительству единственная женщина в их компании, получает отдельное помещение для ночлега. Не сказать, что хорошее или достойное «командира», но вполне себе просторное, по местным меркам светлое и относительно чистое.