Мистер Фермер. Наследие!

Focsker

— Не твоего ума дела, что я собираюсь делать. Скалаз, неси хлеб, какого хрена ты еще здесь, деньги для тебя уже не важны? Если так то мы покинем твой двор.

Сверкая пятками, тряся сальными складками гном сваливает к себе, оставляя нас с мышонком наедине.

— Слушай внимательно, боец, — без лишней жалости и сердобольства обращаюсь я к мелкому попрошайке как к взрослому. — Эта карета отбывает из города через три дня. Мы едем в резиденцию семейства Гросс. Там нужна низкооплачиваемая прислуга для уборки, чистки колодцев, туалетов и дымоходов. Платить буду едой, вещами, кровом и защитой. Если будете работать на нас, никто не посмеет вас обидеть или оскорбить, при этом не поплатившись за неуважение к Гросс.

Но, если решите продолжить свое дело, красть здесь, в Плато, или тем более у меня… Лес густой, вас никто не найдет. — Последнее было ложью, которая должна была слегка подсластить слишком сладкое для местных предложение.

— Где нам вас ждать, в городе, или самим идти к Гросс? — все и сразу для себя решив, спросил мышонок.

— Пока в городе, — ответил я, а затем, исполняя роль загадочного спасителя, добавил: — сейчас за стенами опасно, бандиты, демоны, но, ты не переживай. Если пойдете с нами, получите не только работу, но и защиту, а с ней, бесценный опыт. Я ведь не последний человек на этой земле…

Малец взволнованно кивает. Еще немного поездив ему по ушам, я забираю у вернувшегося гнома мешок с еще теплым хлебом, а после, передаю его пацану.

— Помни. Через три дня, на этом же месте. — Уходя в закат (к дверям), в которых меня уже ждали дриады, не оборачиваясь, пафосно произнес я.

Стоп… подождите-ка… То есть, я сейчас буду есть мясо, овощи, пировать, а дети хлебом давиться с водой? Блять, не, я ж не скотина какая.

— А давай-ка… — повернув голову, увидел пустую улицу, парнишка исчез так же внезапно, как и появился. — Вот бля…

Глава 20

На следующий день.

Плато Сокола. Здание мэрии.

Заняв место казначея, лишь пробежавшись по первым страницам журнала доходов, я впал в ступор. Девяносто процентов всего заработка Вольфграф — это налоги, собранные с граждан. Три процента приходятся на экспорт товаров собственного производства, два процента — личная зачистка подземелий, и пять — постоялые дворы, таверны с захудалым, имеющимся в городе борделем. В общей сложности, все вассалы и личные владения Олафа Вольфграфа приносили ему раз в месяц восемьдесят золотых дариев (валюты, пришедшей в наш край с последней миграцией). Восемьдесят дариев — это примерно треть от той суммы, что на карманные расходы взяла Заря, и семь-десять процентов от текущего капитала Ветерка. Для представительниц Запретного сада это не деньги, но для нищего севера…

Когда я спросил Ветерка, почему в графе доходов северных, пограничных земель нет субсидий из центральной части империи, дриада объяснила это следующим образом: имперские семьи не давали мелкой знати самой распоряжаться их деньгами, поэтому все пожертвования и инвестиции в нашу безопасность отправлялись… Кому? Правильно, церкви и инквизиции, а вот она уже, из своего толкования, понимания ситуации сама, либо нанимала дополнительные войска для обороны границ, либо несла деньги знати. Олафу должны были помочь продавшиеся Троллам представители церкви. С большой вероятностью отчет о том, что помощь ушла туда, куда нужно, подделали, бабки попилили, а самого Олафа кинули умирать с тем, что имеет.

Инквизиция, коррупция, об этом мы знали… это еще цветочки, как выяснилось позднее, только полбеды. На следующих страницах бухгалтерской книги вижу, как внезапно цифры с первых страниц перестают стыковаться с цифрами последующими. Три дария на пшеницу для Северо-западного аванпоста уже через два отчетных листа превращаются в пять. То же со стрелами, арбалетными болтами и… блять, даже с лесом! Тут вокруг лес, а они какого-то хера покупают его и привозят из-за пределов своих территорий? Листая все дальше и дальше, меняя один журнал на другой, вижу, как постепенно недостающая сумма уменьшается. Олаф либо служащие ему начали бороться с коррупцией, но делали это настолько плохо, что глаза не верили всему написанному. Лишь прочитав отчеты этих книг, казначея, ведшего эти рукописные шедевры, можно вешать, а всех, у кого он закупался, затем с ними же деребанил бабки, объявлять врагами народа. Почему Олаф не казнил его?

За стеной послышались удары тростью о деревянный пол. Кто-то медленно, кряхтя, двигался к кабинету казначея.

— Господин? — намекая, что нам пора, Ветерок творит интересное колдовство. Вещи, которые мы трогали и изучали, поднимаются в воздухе, возвращаются на свои места, покрываясь старой, наслоившейся пылью. Проходит всего пара секунд, кто-то, проклиная свой возраст, вставляет ключ в замочную скважину, а мы дружненько, втроём, телепортируемся в плотно завешенную шторками карету.

Моя идея проникнуть в сердце города, заранее ознакомиться с его подноготной, принесла свои плоды. Теперь я знал, с кем буду говорить, что из себя представляет мой оппонент и какие проблемы с ним стоит обсуждать. Представитель племени Выр-выр, восьмидесятилетний Фырфантир, по совместительству старинный друг Олафа и главный воришка всего Севера. Если мне не удастся получить вразумительных ответов, хоть каких-то оправданий столь гнусному поведению в такое тяжёлое для края время, придётся начинать зачистку именно с него. Мне неприятно это признавать, но существо, воровавшее в то время, когда в крае от голода как мухи мрут люди, я пощадить не могу.

— Матевус, я не вижу смысла тратить на него наше время, — перед тем как разрушить звуковой барьер, поддержала мой внутренний настрой Заря. — У нас есть имена, целые списки замешанных в связях с Троллом личностей. Понимаю, ты хочешь во всём разобраться сам, но прошу тоже меня понять. Для инквизиции улик уже предостаточно: одно письмо, и через полторы недели на Север придёт святая армия…

— И пока святые воины будут умирать, резать друг друга и неверных, внутри братства по-прежнему будет оставаться гниль и падаль, допустившая подобное, — ответил я. — Ты не заметила? Во всех отчётах не упоминается ни одного имени, связанного с церковью и инквизицией. Кто-то очень умело прячется, возможно, это даже не пара-тройка братьев инквизиторов, а самая настоящая ОПГ внутри инквизиции.

— ОПГ? — приподняв бровь, слегка растерянно и напуганно, спросила Ветерок.

— Да, ОПГ, — со всей серьёзностью заявляю я, — организованная преступная группировка, разросшаяся в самом сердце империи.

— Ой, мамочки… — охнула Ветерок, рукой схватившись за грудь. — Заря, мы должны слушаться господина, он всё знает, не противься!

— Простите, я даже и подумать не могла про ОПГ… — поправив шляпу, склонила голову рыжеволосая. — Даже спустя две тысячи лет, ваша мудрость по-прежнему вне моего понимания.

Скраснев, я прокашлялся в кулак, прошёл через барьер, а после открыл своим «хозяйкам» двери. Пора лично познакомиться с Фырфантиром.

На назначенную встречу старик прибыл несколько раньше положенного. Хоть мы и знали, что он внутри, две молоденькие и стеснительные пернатые «секретутки» заставили нас ждать. Причём долго, около часа. Ссылаясь на занятость старой выдры, девушка в элегантном платье и гербом на плече, схожим с тем, что носила Беладонна, пытается разделить нас с дриадами, отвести знатных дам в сторонку. Меня же своим откровенным платьем и вызывающим поведением отвлекает другая. «Кто вы, что вы, откуда, может, хотите вечером познакомиться с Севером и его жаркими ночами?» — приглашая в таверну, дабы узнать обо мне больше, нашёптывала подстилка Фырфантира, даже не понимая, насколько опасную игру ведёт. Дриады злились всё сильнее, чем больше мы ждали, тем сильнее во взгляде Зари вспыхивали реальные, способные сжечь целое здание искры.