Мистер Х. Игры
Шрифт:
Максим окончательно ожил после похмелья, принял душ и первым делом подошел ко мне, стоявшей возле плиты. Отсчитанные минуты или часы спокойствия подошли к концу. Обнял со спины и крепко сдавил. Сначала руки легли на талию, а потом по-хозяйски на одну и вторую грудь. Сжали, вызывая непрошеное покалывание в сосках, а на пояснице сразу почувствовала его возбуждение. Ножом промахнулась мимо спелого помидора и попала по кончику указательного пальца. То ли кровь хлынула, то ли помидорная кашица забрызгала разделочную доску и мои пальцы. Нож отбросила на стол, слизала с пострадавшего пальца кровь
– Тебе опасно давать в руки нож... Без ужина обойдемся.
Я резко вырвала пальцы, промыла в раковине под струями холодной воды, заодно отвлеклась от Максима и приставаний.
– А я жутко голодна! Целый день не ела и вчера почти не ела.
Я лучше себе пальцы все отрублю, но не хочу с ним ложиться. Как бы банально не звучала — я не готова сейчас. Не хочу с ним близости.
Время стремительно убегало, а пульс подскакивал от того, что невидимая аура сзади давила. Окутывала. Подбиралась ко мне, тянула невидимые щупальцы.
Максим был хозяином положения, ждал когда же мне придется раздеться и согласиться на близость. Терпеливо кружил, зная, что придется сегодня лечь с ним. И наслаждался ощущением пойманной добычи в когтях.
Но после порезанного пальца его хватило на несколько минут после чего окончательно поймал. Нож со звоном выпал на пол из неуклюжих рук, когда Максим начал снимать с меня с сарафан. Обнажать бедра. На груди ткань застряла. Пришлось поднять руки вверх и позволить ее снять через голову. Резинка тут же соскользнула с волос.
Ладони подлезли под боковые ниточки нижнего белья и легли на бедра. Повели вниз вместе с тканью. Спускали трусики с ягодиц до тех пор пока влажная ткань не отсоединилась от промежности. Его действия медленные, наполненные наслаждением и предвкушением.
Отпустил руки, только когда мое нижнее белье соскользнуло на пол и на кончики пальцев ног. Затем щелкнула защелка на лифчике и груди стало свободнее. Комфортнее. Можно глубоко вдохнуть и попытаться расслабиться, отключиться от обстановки. Ключевое слово — попытаться. Забыться. Отрешиться. Забыть все плохое.
Максим развернул меня и ладонью легонько толкнул в грудь, вынуждая сделать шаг назад и врезаться поясницей в столешницу, а обнаженными ягодицами удариться о железные ручки шкафчиков. От неудобной позы сделала шаг вперед, хотела убрать бедра от колющих ручек, но не успела. Последовала очередная вспышка боли от металлических ручек, когда Максим обратно вдавил меня бедрами в шкафчик.
Голым ягодицам очень холодно и неудобно от ручек шкафчика, которые царапали их.
Максим взял обеими руками за лицо, за щеки и притянул. Нападая на мои губы. Все глубже и глубже проникая в мой рот холодком серьги.
Как вырваться из этого сумасшествия?
Целуется, как голодный, жаждущий, будто ничего слаще не ел. Но это показное. В нетерпении обхватил ладонями ягодицы, погладил...сжал, причиняя несильную боль. И уже спешит потрогать меня между ног, провести по складкам и узнать мокрая я или нет. Нравится ему чувствовать власть надо мной.
Укусил шею, потом зализал место укуса. Вернулся к поцелую и языком в нетерпении
Его пальцы перестали терзать грудь, зато нежно скользнули на пресс, а потом ниже и ниже пальцами зарываясь в тонкие волоски на лобке. Почти добрался до моей плоти между ног, но я заблокировала руку и прижала к животу, чтобы не вырвался. Но в этот раз, не как в больнице, не позволил сопротивляться. Вырвал плененную рук и взял меня за лицо. Надавил на скулы, вынуждая задрать голову и ослепнуть от яркого света люстры. Зажмуриться и принять еще более нетерпеливый грубый поцелуй, который требовал: «Скажи мне «Да». Все равно не остановлюсь».
Второй рукой вернулся к моей плоти, желая узнать мокрая я или нет. И тер медленно, до бесконечности мою набухшую, пульсирующую плоть, пока внутри не начало колоть от плотского голода.
Он собирался везде быть во мне. Языком во рту, сначала пальцами внутри плоти, а потом и возбужденным членом там же. Каждую часть тела забирал.
Я пальцами впилась в его локти, желая поранить острыми ногтями.
Это опасно. Очень опасно!
– Я даже в первый раз не так сильно тебя хотел!
– вместе с признанием довольно легко поднял обнаженную меня на руки и отнес на диван. Бросил и выбил воздух из легких этим броском. Диван довольно узкий, одну мою ногу закинул на спинку, а вторую отвел в сторону. Сам устроился коленями между моих широко разведенных ног. Его взгляд голодный, сосредоточенный блуждал по телу, встретился с моими пьяными глазами, скользнул по черным завиткам между ног. Туда же направил руку, купаясь в моей влаге и подушечкой пальца задевая клитор. Я впилась пальцами в диванные белые подушки, готовая их разорвать или укусить. Лишь бы не кончить. Совсем не хотелось кончать в его руках.
Максим вынул член из под шорт и провел ладонью по всей длине. Налитый, твердый со смуглой нежной на ощупь кожицей. Внутри моей плоти заныло от ощущения, что он почти "там". А Максим не спешил, одной рукой меня гладил, а второй себя. Твердо держал в руке и водил по члену вверх-вниз. Вновь и вновь, пальцами одновременно рисуя узоры на моем лобке и на складках. Растягивал момент близости. Специально доводил и себя, и меня до полного срыва, чтобы только кровь пульсировала в ушах и сердце колотилось в груди, а больше ничего кроме этих важных и единственных звуков.
Всё! Не могу. Дальше некуда падать. И так я в бездне. В темной беспросветной бездне, откуда не выбраться, но попытаюсь.
Не знаю, искренне или нет, но удалось сделать так, чтобы на глазах стало мокро и с ресниц скатилась слезинка.
Собрала остаток сил и поставила ладони между нами, пытаясь держать с ним дистанцию. Закусила губу, будто готова заплакать. Не знаю насколько сработает. Возможно и не сработает. Вряд ли поведется на плохую игру.
– Максим, я не могу! – очень честно пыталась посмотреть на него. А тот не двигался, держа член в руке.
– Макс, я не могу…не могу…