Мистер Хайд
Шрифт:
— Хочу его купить.
— Зачем?
— Чтобы застрелиться.
Смешно! И все же… Он не посмел подать Бриюэну мысль, что серия убийств, вероятно, не закончилась. После баронессы де Вирмон последуют другие жертвы… по его вине. Пока его посещают кошмары — не только змеи, крысы, пауки или летучие мыши, все эти мерзкие обитатели мельницы, — угрозе подвергаются несчастные старушки. И ни Бриюэн, ни комиссар Маркетти, ни Рюффен никогда не узнают почему. Потому что объяснения нет. Потому что я лишний. Потому что никогда не напишу шедевр, который ношу в себе.
Жантом посмотрел на руки. Скоро они покроются шерстью, как у несчастного доктора Джекила, когда демон украл его душу.
Жантом купил не все газеты — не стоит навлекать на себя подозрения, — только главные,
Знаток понял и оценил его! Бессмысленно говорить:
«Это не обо мне, это о другом», все равно он принимает комплимент на свой счет. Но в то же время он ищет, ищет не переставая, кому он мог рассказать о коте. В этом Бриюэн прав. Кто-то знает. Если эта уверенность его покинет, ему придет конец. И напротив,?если он найдет связующее звено, то сможет продолжить свой автобиографический рассказ. Размышляя, он осознал то, на что раньше никогда не обращал внимания: великолепные постановки убийцы становятся все более точными, как будто он все более настойчиво обращается к нему. Свечи у изголовья кровати — это еще можно было представить себе как какую-то фантазию… а вот боа уже — да, это как бы условный знак. Ну а кот в крысоловке — это уже без всякой игры означает подпись: «Жантом». А в следующий раз его назовут уже по имени. А зачем? Ответ напрашивается сам собой. Чтобы его арестовать и бросить в тюрьму. Чтобы помешать ему рассказать то, что он когда-то видел. Прием простой. Его опять охватывает дрожь. Неужели задуманная им книга настолько компрометирующая, что ему во что бы то ни было хотят заткнуть рот? Внимание! Он должен упредить удар!
Прежде всего надо поговорить с Мириам. Он позвонил ей. Она в гневе.
— Знаете, кто только что от меня вышел?.. Легавый, вот так. Пришел спросить меня, знала ли я баронессу де Вирмон. Старуху, которую на днях удушили. И в чем же я замешана!.. Видишь ли, полиция обнаружила книгу «Тело с сердцем», которую я ей посвятила. Но я ведь пишу посвящения кому угодно. Как выяснилось, я Написала: «Одинокой женщине от такой же. С любовью». Сами понимаете, ни к чему не обязывающая фраза. Я всегда пишу примерно такие слова, чтобы побыстрее отделаться. И из-за этого попала в переплет. Идиот полицейский увидел в этом какую-то между нами связь. Да, уж с вами такого никогда не произойдет. Вам везет.
— Мириам, вы позволите?.. Хотелось бы переговорить. Можно спуститься?
— Если только быстро. Я и так опаздываю.
И она смеет говорить: опаздываю. Куда? Когда монашка опаздывает к заутрене, это понятно. Но ведь у нее-то впереди целый пустой день… Тем не менее Жантом поторопился. Она ждет его, усевшись на своем артистическом стуле. Перед ней — предмет труда, одновременно стол, пианино и верстак. Она курит, а это не очень хороший признак.
— У вас что-то срочное? — спросила она.
— И да и нет. Дело вот в
— Возможно, не обращала внимания.
— А о пожаре?.. Я вам никогда рассказывал о пожаре? Меня теперь мучат воспоминания.
— Так обратитесь к врачу.
— Не надо. Не так быстро. Я ведь наверняка рассказывал вам об этой ужасной ночи. Неужели между нами никогда не возникало искреннего общения, откровенности?
Мириам от окурка прикурила новую сигарету, покачала головой, как бы взвешивая «за» и «против».
— Бедняжка, — проговорила она наконец, — из всего, что вы мне наговорили, как можно различить, что правда, а что вымысел? Память — вот ваш лучший роман.
— Спасибо. Но я вынужден проявить настойчивость. Изредка вы разговариваете обо мне с Клер. Я знаю, что все обсуждают меня за спиной. Так что же вы ей говорите?
— Что это ты вбил себе в голову, бедный Рене? Как будто весь мир вращается только вокруг тебя? Извини. Уверяю, на тебя не обращают особого внимания. Хватит! Оставь меня! Я занята.
Она склонилась над столом, и ручка сразу же забегала, как сороконожка. Жантом посмотрел на нее с отвращением. Нет, конечно же этой женщине он не мог доверить воспоминания, излить свою душу. Но кому же тогда? Вот уже многие годы подряд он общается с себе подобными. Сама профессия обязывает его встречаться с разными людьми, выпивать с ними, болтать, обмениваться шутками, говорить на обязательные темы, но не более того.
Он бесшумно вышел, приветливо махнул рукой Клер, печатавшей в своем углу, и вернулся к себе. Впрочем, у него есть ориентир. Когда же начались галлюцинации? С того момента, когда Дельпоццо предложил ему написать фантастический роман. Начав копаться в глубине памяти, он вызвал к жизни духов и всю эту гниль. Значит, это длится всего несколько недель. И именно тех недель, когда он жил уединенно. Поэтому не составит труда определить, с кем он общался. Кто же они, его собеседники, если не считать Бриюэна? И Рюффена. У Жантома ничего не получается. Он вспомнил, что Рюффен должен представить ему отчет. Вдруг его охватило желание узнать содержание этого отчета. Он схватился за телефон.
— Это Жантом. Я уже начал волноваться.
— Извините, — ответил Рюффен. — Много работы. Отчет получите завтра.
— Если в нескольких словах, вы нашли что-нибудь интересное?
— Практически ничего нового. Заключение вашего отца в тюрьму вызвало у вашей матери серьезную нервную депрессию. Как и вас, ее лечил доктор Лермье, а он считался отличным психиатром. Но однажды она покончила с собой, вскрыв вены. Медсестры недосмотрели. Не заметили у нее бритву. Так уж случается, знаете.
— А в загоне для животных у тетки?
— Короткое замыкание. Простейший случай. Но, конечно, он вас потряс. Алло! Вы слышите меня, мсье Жантом? Алло!
— Да, да. Прекрасно слышу. Я просто размышляю. Не могли бы зайти ко мне?.. Да, как можно быстрей.
— Сегодня утром, если вас устроит. У меня как раз дело в вашем районе.
— Прекрасно. Жду вас. Расскажу вам удивительные вещи.
Жантом положил трубку и принялся наводить в квартире подобие порядка. Увидел, что кровать не разобрана. В середине небольшая вмятина. След лежавшего тела, черт побери. Значит, из-за жары он спал просто на покрывале… Или же… Посмотрим. Жантом пытается вспомнить. Когда он проснулся, на нем была пижама или верхняя одежда? Конечно же пижама. И все же в ужасном смятении он принялся шарить по карманам брюк, пиджака… Ключи, бумажник, носовой платок, почти полная пачка сигарет, зажигалка, ничего больше. А что еще он думал там найти? Сам не знает, но ему стало страшно. Подошел к книжному шкафу. Он уже давно приобрел небольшой медицинский справочник. Не то чтобы он принадлежал к тем маньякам, которым кажется, что они подвержены всем мыслимым болезням, просто это нечто вроде какого-то защитного средства, прикрытия, как аптечка первой помощи. Он принялся лихорадочно листать: «Шизофрения». Хоть Бриюэн и утверждает, что она ему сейчас не грозит, но из-за неразобранной кровати он хочет убедиться сам.