Мистер и Миссис
Шрифт:
назад. Такое чувство, что, если бы он отвёл от меня взгляд, я бы могла взять и исчезнуть.
Но я могу только представить себе, как он, должно быть, испугался, думая, что
потерял меня и нашего, ещё не родившегося, малыша. Он сказал, что я вышла из магазина,
который мы посещали во время нашего маленького отпуска, и меня чуть не сбил грузовик.
Какой-то мужчина в последний момент оттолкнул меня, и я сильно ударилась головой о
бордюр.
Я всё ещё ничего не помню. Как будто в моей памяти была огромная дыра. Но после
тестов врачи сказали, что всё нормально, и они верят, что память ко мне вернётся. Я немного
волновалась, но рядом с Филиппом я чувствую, что всё будет хорошо. Я должна бояться и
даже переживать, но всё, что я ощущаю – это счастье.
Я счастлива здесь, с этим человеком, который думает, что я его вселенная, как и наш
драгоценный ребенок, с которым он любит поговорить.
– Скорее не хочу рисковать. Кроме того, я люблю носить тебя на руках.
– Я обнимаю
его за шею, прислонив к нему голову, пока он идёт по подземному гаражу, прямиком к
лифту.
– Задний карман, - говорит он мне. Я опускаю одну из своих рук в его джинсы и
достаю кошелёк. – Серебряная карточка.
Я открываю кошелёк и первое, что замечаю – это фотография, на которой я стою в
свадебном платье, окружённая фруктовыми деревьями.
– А где ты на этом фото?
– спрашиваю я, вытаскивая серебряную карточку и вставляя
её в специальный слов в лифте. Дверь тут же открывается.
– Ещё раз, - он кивает в другой ключевой слот. Я снова вставляю карточку.
– Я не помню, - я смотрю на него, не зная, какой этаж стоит нажать.
– Самый верхний.
– Ох.
– Этот пентхаус и шикарный автомобиль – о, и давай не будем забывать об этом, - я
тереблю гигантское кольцо на пальце. Во второй раз, когда я проснулась, я заметила его. Это
было нетрудно. – Я начинаю думать, что ты реально богат, - поддразниваю я его.
– Мы богаты, - поправляет он, заставляя меня улыбнуться. Везде, всегда - мы. Он
поправляет меня каждый раз. Возможно, это всё из-за моей амнезии.
– Они меня удерживали.
– Хм?
– говорю я, глядя на него, и он кивает на кошелёк, который всё ещё в моей руке.
Я забираю карточку обратно и возвращаюсь к фото. На снимке - мои светлые волосы блестят
под солнечным светом, пряди - цвета мёда и карамели, мягко взъерошенные ветром. На нем
я выгляжу очень хорошо, но прямо сейчас я похожа на чертов беспорядок. Мой муж, между
тем, всегда выглядит как совершенство, за исключением тех случаев, когда я вижу, как
волнение вспыхивает на его лице.
– Ты отправилась сделать фото в своём платье в персиковой роще перед церемонией.
Я попытался спуститься и заставить тебя вернуться.
Я смеюсь.
– Почему?
– Я озадаченно смотрю на него.
– Фото заняло слишком много времени, а мне хотелось поскорей жениться, - ворчит
он, как будто всё ещё раздражён этой идеей. Это заставило меня улыбнуться.
– Как долго мы встречались, перед тем как поженились?
– Три месяца.
Теперь мне действительно смешно. – Ты говоришь так, словно это было вечностью, -
всё моё тело трясётся, и хмурый взгляд, который был на его лице, мгновенно растворяется в
улыбке, от которой на его щеках появляется ямочка. Я наклоняюсь и целую её, и чувствую,
как тут же застывает его тело.
– Эта твоя ямочка, ты всегда так говорила. Только ты можешь заставить её появиться.
– Возможно, я вспоминаю. Я увидела её и просто должна была поцеловать.
– Ты всегда так делала, - его улыбка исчезает, и на его лице появляется выражение,
которое я не могу прочитать. Я ловила его несколько раз. В такие моменты я действительно
ненавижу то, что не могу ничего вспомнить. Знакомо ли мне это выражение?
– Делаю, - поправляю я. – Я всегда её целую, - потому что я так и буду делать. Я хочу,
чтобы она появилась снова, и я смогла снова поцеловать её.
– Это было вечностью. Три месяца ожидания.
Лифт останавливается, и Филипп выходит, всё ещё держа меня на руках. Он
направляется вниз по длинному коридору и проходит через открытые двойные двери. В
центре комнаты стоит гигантская кровать, и Филипп кладёт меня на неё. Он начинает
раздевать меня.
– Я не хотел ждать ни секунды, после того как впервые увидел тебя. Поэтому три
месяца казались вечностью, - отвечает он, снимая с меня сандалии, а затем переходит на
мешковатые пижамные штаны, которые сейчас на мне. Моя рубашка немного
приподнимается, и он замирает, его взгляд опускается к округлившемуся животу. Я не могу
перестать прикасаться к нему.
Он наклоняется, целует его, затем его поцелуи опускаются все ниже.
– Филипп, - выдыхаю я единственное слово, когда чувствую его рот на моём клиторе
через ткань простых белых трусиков. Я позволяю своим ногам раскрыться шире. Это
ощущается так естественно, когда я позволяю своему огромному мужу занять место между
моих бёдер. Его рука поднимается, убирая ткань, обнажая меня полностью.
– Я должен дать тебе отдохнуть, приготовить что-нибудь поесть, но я …