Мистер и Миссис

Райли Алекса

назад. Такое чувство, что, если бы он отвёл от меня взгляд, я бы могла взять и исчезнуть.

Но я могу только представить себе, как он, должно быть, испугался, думая, что

потерял меня и нашего, ещё не родившегося, малыша. Он сказал, что я вышла из магазина,

который мы посещали во время нашего маленького отпуска, и меня чуть не сбил грузовик.

Какой-то мужчина в последний момент оттолкнул меня, и я сильно ударилась головой о

бордюр.

Я всё ещё ничего не

помню. Как будто в моей памяти была огромная дыра. Но после

тестов врачи сказали, что всё нормально, и они верят, что память ко мне вернётся. Я немного

волновалась, но рядом с Филиппом я чувствую, что всё будет хорошо. Я должна бояться и

даже переживать, но всё, что я ощущаю – это счастье.

Я счастлива здесь, с этим человеком, который думает, что я его вселенная, как и наш

драгоценный ребенок, с которым он любит поговорить.

– Скорее не хочу рисковать. Кроме того, я люблю носить тебя на руках.
– Я обнимаю

его за шею, прислонив к нему голову, пока он идёт по подземному гаражу, прямиком к

лифту.

– Задний карман, - говорит он мне. Я опускаю одну из своих рук в его джинсы и

достаю кошелёк. – Серебряная карточка.

Я открываю кошелёк и первое, что замечаю – это фотография, на которой я стою в

свадебном платье, окружённая фруктовыми деревьями.

– А где ты на этом фото?
– спрашиваю я, вытаскивая серебряную карточку и вставляя

её в специальный слов в лифте. Дверь тут же открывается.

– Ещё раз, - он кивает в другой ключевой слот. Я снова вставляю карточку.

– Я не помню, - я смотрю на него, не зная, какой этаж стоит нажать.

– Самый верхний.

– Ох.

– Этот пентхаус и шикарный автомобиль – о, и давай не будем забывать об этом, - я

тереблю гигантское кольцо на пальце. Во второй раз, когда я проснулась, я заметила его. Это

было нетрудно. – Я начинаю думать, что ты реально богат, - поддразниваю я его.

– Мы богаты, - поправляет он, заставляя меня улыбнуться. Везде, всегда - мы. Он

поправляет меня каждый раз. Возможно, это всё из-за моей амнезии.

– Они меня удерживали.

– Хм?
– говорю я, глядя на него, и он кивает на кошелёк, который всё ещё в моей руке.

Я забираю карточку обратно и возвращаюсь к фото. На снимке - мои светлые волосы блестят

под солнечным светом, пряди - цвета мёда и карамели, мягко взъерошенные ветром. На нем

я выгляжу очень хорошо, но прямо сейчас я похожа на чертов беспорядок. Мой муж, между

тем, всегда выглядит как совершенство, за исключением тех случаев, когда я вижу, как

волнение вспыхивает на его лице.

– Ты отправилась сделать

фото в своём платье в персиковой роще перед церемонией.

Я попытался спуститься и заставить тебя вернуться.

Я смеюсь.
– Почему?
– Я озадаченно смотрю на него.

– Фото заняло слишком много времени, а мне хотелось поскорей жениться, - ворчит

он, как будто всё ещё раздражён этой идеей. Это заставило меня улыбнуться.

– Как долго мы встречались, перед тем как поженились?

– Три месяца.

Теперь мне действительно смешно. – Ты говоришь так, словно это было вечностью, -

всё моё тело трясётся, и хмурый взгляд, который был на его лице, мгновенно растворяется в

улыбке, от которой на его щеках появляется ямочка. Я наклоняюсь и целую её, и чувствую,

как тут же застывает его тело.

– Эта твоя ямочка, ты всегда так говорила. Только ты можешь заставить её появиться.

– Возможно, я вспоминаю. Я увидела её и просто должна была поцеловать.

– Ты всегда так делала, - его улыбка исчезает, и на его лице появляется выражение,

которое я не могу прочитать. Я ловила его несколько раз. В такие моменты я действительно

ненавижу то, что не могу ничего вспомнить. Знакомо ли мне это выражение?

– Делаю, - поправляю я. – Я всегда её целую, - потому что я так и буду делать. Я хочу,

чтобы она появилась снова, и я смогла снова поцеловать её.

– Это было вечностью. Три месяца ожидания.

Лифт останавливается, и Филипп выходит, всё ещё держа меня на руках. Он

направляется вниз по длинному коридору и проходит через открытые двойные двери. В

центре комнаты стоит гигантская кровать, и Филипп кладёт меня на неё. Он начинает

раздевать меня.

– Я не хотел ждать ни секунды, после того как впервые увидел тебя. Поэтому три

месяца казались вечностью, - отвечает он, снимая с меня сандалии, а затем переходит на

мешковатые пижамные штаны, которые сейчас на мне. Моя рубашка немного

приподнимается, и он замирает, его взгляд опускается к округлившемуся животу. Я не могу

перестать прикасаться к нему.

Он наклоняется, целует его, затем его поцелуи опускаются все ниже.

– Филипп, - выдыхаю я единственное слово, когда чувствую его рот на моём клиторе

через ткань простых белых трусиков. Я позволяю своим ногам раскрыться шире. Это

ощущается так естественно, когда я позволяю своему огромному мужу занять место между

моих бёдер. Его рука поднимается, убирая ткань, обнажая меня полностью.

– Я должен дать тебе отдохнуть, приготовить что-нибудь поесть, но я …