Мистер и Миссис
Шрифт:
думаю, на неё повлияло истощение. – Она прячет фонарик. – Молли, вы помните, что
случилось с вами сегодня?
Я отрицательно качаю головой, пытаясь вспомнить, крепче сжав руку мужчины.
Ощущение безопасности рядом с ним заставляет почувствовать меня ещё лучше.
– Вы знаете, где вы находитесь?
– В больнице, - отвечаю я.
– В каком городе?
Я смотрю на неё, пытаясь вспомнить. Я перевожу взгляд на мужчину, словно он даст
мне ответ, но он просто изучает меня, а его лицо и челюсть напряжены.
– Штат? – снова задает вопрос она.
Я просто качаю головой, не в состоянии уловить связь.
– Как насчёт этого мужчины? Вы знаете, кто он?
– Он мой муж, - я улыбаюсь ему, но он не возвращает мне улыбку. Он всё ещё смотрит
на меня.
– Его имя, Молли. Вы помните его?
– Нет, - шепчу я, отворачиваясь, чтобы посмотреть на доктора, не желая смотреть ему
в лицо. Какой толк притворяться, если он все равно узнает, что я не помню его. Просто
мужчина из снов. Я хочу ещё их увидеть. Те, в которых мы были вместе в постели.
– Утром мы проведём несколько тестов, но я уверена, что всё в порядке. У тебя было
удачное падение. Память со временем вернётся к тебе, - говорит она с полной уверенностью.
– Ты проведёшь их сегодня же, - голос мужчины настолько строг, что моя голова
резко дергается, чтобы посмотреть на него, когда он взглядом мечет кинжалы в бедную
докторшу.
Я сжимаю его руку, заставляя его посмотреть на меня сверху вниз, и его лицо
меняется
–
оно
смягчается.
– Ребенок, - мне не хочется сейчас делать какие-либо тесты. Я просто хочу поспать, даже
после того, как проспала двенадцать часов. Но, если это нужно ради ребенка, я готова.
– Он отлично себя чувствует.
– Он? – я убираю руку из-под руки мужа и подношу её к животу, желая снова ощутить
его толчки.
– Это маленький мальчик. У вас срок четыре с половиной месяца. На самом деле, он
немного крупноват. Мне будут нужны записи от врача, у которого ты консультировалась,
чтобы кое-что проверить.
Я не знаю, кто мой доктор. Я даже не знаю, где я. Я смотрю на своего мужа.
– Ты сможешь всё это достать? – спрашиваю я, зная, что он это сделает.
– Я разберусь с этим, - отвечает он уверенно, и я не могу не почувствовать холод в его
словах, что меня немного насторожило.
– Отлично. Почему бы тебе не отдохнуть, а я вернусь утром? – на этом доктор уходит.
– Я, ах … - мне вдруг становится неловко. – Я не знаю твоего имени, - наконец
выпаливаю я и смотрю на него сквозь ресницы.
Он поднимает стул, который уронил до этого, поправляет его и садится рядом со
мной. Наклонившись, он снова берёт меня за руку и подносит к губам. Этот милый жест
заставляет меня улыбнуться. Я не могу мыслить ясно рядом с ним. Он словно заполняет всё
пространство, но, возможно, мне это только кажется. Сейчас я не в состоянии ясно мыслить.
– Филипп, - отвечает он, прижимаясь губами к моей руке. И на секунду я чувствую,
как его язык скользит по моей руке, словно он дегустирует меня, но это ощущение исчезает
прежде, чем я успеваю это осознать.
– Филипп, - повторяю я его имя, откинувшись на кровать, и мои глаза начинают
закрываться. – Пожалуйста, только не оставляй меня. Без тебя так одиноко, - бормочу я,
когда проваливаюсь в сон, ощущая, как его вторая рука ложится на мой живот.
– Мы больше никогда не расстанемся, - отвечает он мрачным голосом, когда я
полностью отключаюсь.
ГЛАВА 7
Филипп
Я запускаю руку под одеяло, а затем под её больничный халатик, и накрываю своей
ладонью её животик, в котором уже пинается малыш. Я закрываю глаза и делаю глубокий
вдох, пытаясь убедить себя, что всё в порядке.
Когда я был в тридцати минутах езды от места, откуда Молли связывалась с Синди,
мне позвонили и сообщили, что она в больнице. Из того, что я услышал по телефону, до
того, как линия оборвалась, я понял, что случилось что-то серьезное. Но я пытался не думать
об этом, отказывался верить, что с ней что-то произошло, когда я, наконец-то, нашёл её
после всех этих месяцев поисков.
Она собиралась вернуться в город. Возможно, и не к нам домой, а к Сидни, и она
прекрасно осознавала, что не ступит и шагу в Нью-Йорке без моего ведома, ведь я сразу
узнаю об этом. Я помчался бы к ней в ту же секунду.
Дальше — все как в тумане. Когда я влетел в больницу, требуя, чтобы меня пустили к
ней, они пытались удержать ее подальше от меня. Им повезло, что она находилась в
больнице, иначе я бы к черту сжег здесь всё дотла, чтобы доказать серьезность своих
намерений.
Потребовалось не много времени, чтобы они поняли, в чём дело, и поменяли свое
отношение. Я не люблю воздействовать на людей властью и деньгами, но в этом случае я
просто не мог не воспользоваться этим. Не было ни одной гребаной вещи, которую я бы не
сделал, чтобы добраться до нее.
Потом, когда они сказали мне, что с ней все будет в порядке, я почувствовал, будто