"Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Зазвонил телефон, Том снял трубку и мрачно сказал:
– Pronto [20] .
– Синьор Гринлиф? – спросил итальянский голос.
– Да.
– Qui paria la stazione polizia nomero ottantatre. Lei e un amico dl un'americano chi se chiama Fredderick Mee-Layse? [21]
– Фредерик Майлз?
– Да, – сказал Том. Взволнованной скороговоркой полицейский объяснил, что труп Фредерика Майлезе найден сегодня утром на старой Аппиевой дороге, а синьор Майлезе вчера какое-то время был в гостях у него, синьора Гринлифа, не так ли?
20
Алло (ит.).
21
Говорят
– Да, именно так.
– А в какое время?
– Примерно с полудня до… ну, наверно, часов до пяти или шести. Не помню точно.
– Не будете ли вы любезны ответить на несколько вопросов?.. Нет, не трудитесь приезжать. Следователь приедет к вам. Сегодня в одиннадцать утра вас устроит?
– Буду очень рад помочь, если смогу, – сказал Том, изобразив голосом подобающее волнение, – но не может ли следователь прийти прямо сейчас? Мне необходимо уйти из дому в десять.
В трубке прозвучало что-то вроде стона. Полицейский сказал, что это вряд ли получится, но они попробуют. Если им не удастся прийти до десяти, они просят его не выходить из дому, это очень важно.
– Va bene [22] , – согласился Том и повесил трубку.
Черт бы их побрал! Теперь он не попадет ни на поезд, ни на теплоход. Его самым горячим желанием было выбраться, покинуть Рим и эту квартиру. Он стал собираться с мыслями для разговора со следователем. Все было очень просто, даже скучно. Он скажет истинную правду. Они выпили, Фредди рассказывал о Кортино, они долго беседовали. Потом Фредди ушел, может быть слегка перебрав, зато в прекрасном настроении. Нет, он не знает, куда пошел потом Фредди. Похоже, на вечер у него было назначено свидание.
22
Хорошо (ит.).
Том пошел в спальню и поставил на мольберт картину, которую начал писать несколько дней назад. Краски на палитре все еще были влажные, потому что он держал палитру в тазу на кухне так, чтобы на нее капала вода. Он смешал белую и голубую краски и стал наносить мазки на серовато-голубое небо. Вообще-то картина была выдержана в любимых Дикки Гринлифом ярких тонах – красновато-коричневом и кипенно-белом – и изображала римский пейзаж: открывавшиеся из окна крыши и стены. Небо было единственным отклонением, но зимой небо в Риме такое пасмурное, что даже Дикки написал бы его серовато-голубым, а не цвета электрик. Том нахмурил брови, как всегда хмурил брови Дикки во время занятий живописью.
Телефон снова зазвонил. Том вполголоса выругался и пошел снять трубку.
– Алло!
– Алло! Это Фаусто, – прозвучало в трубке, – come sta? [23] – И знакомый, бьющий ключом, неистовый молодой смех.
– О-о, Фаусто! Спасибо, хорошо! Извини меня, – продолжал Том, он говорил по-итальянски голосом Дикки, в манере Дикки – смеясь и немного рассеянно. – Я пытаюсь писать картину… попытка с негодными средствами…
Том старался говорить голосом Дикки, только что узнавшего о гибели своего друга Фредди, и вместе с тем голосом Дикки в обычное утро, выкладывающегося за работой.
23
Как дела?(ит.)
– Можно пригласить тебя на ленч? Мой поезд на Милан отходит в четыре пятнадцать.
Том тяжело вздохнул, как вздыхал Дикки:
– Я уезжаю в Неаполь. Да, прямо сейчас, через двадцать минут.
Если удастся избежать встречи с Фаусто, незачем и говорить ему о звонке из полиции. Газеты сообщат новость об убийстве Фредди не раньше полудня, а то и позднее.
– Но я здесь! В Риме! Дай мне адрес! Я на вокзале! – весело, со смехом кричал в телефон Фаусто.
– Как ты узнал мой телефон?
– Позвонил в справочное бюро. Там сказали, что ты не даешь своего телефона, но я наплел целую историю, будто ты, мол, выиграл в лотерею в Монджибелло. Может, девица из справочного и не поверила, по на размер выигрыша я не поскупился. Дом, и корова, и колодец, и даже холодильник. Пришлось перезвонить три раза, по в конце концов она дала мне телефон. Дикки, где ты живешь?
– Это не важно. Мы бы встретились за ленчем, если бы мне не надо было на поезд, но вот видишь…
– Я помогу тащить вещи! Скажи, где ты живешь? Я приеду на такси, и мы поедем вместе.
– Не успеешь. Давай встретимся на вокзале через полчаса. Поезд в десять тридцать до Неаполя.
– Договорились.
– Как там Мардж?
– A, innamorata di te! [24] , – сказал, смеясь, Фаусто. – Ты собираешься встретиться с ней в Неаполе?
– Да нет, не собираюсь. Мы увидимся через десять минут, Фаусто. Сейчас мне надо спешить. Arrividerch [25] .
– До скорого, Дикки! Пока! – Он повесил трубку.
Когда Фаусто увидит сегодняшние газеты, он поймет, почему Дикки не пришел на вокзал, а до того будет думать, что они не встретились случайно. Возможно, Фаусто увидит газеты уже в полдень, ведь итальянская пресса не упустит такой сенсации – убийство американца на Аппиевой дороге. После разговора с полицией Том поедет в Неаполь на другом поезде, не раньше четырех, когда Фаусто уже не будет на вокзале. И в Неаполе подождет следующего теплохода до Мальорки.
24
Влюблена в тебя (ит.).
25
До свидания (ит.).
Только бы Фаусто не выпытал в справочном бюро еще и его адреса и не вздумал явиться сюда до четырех часов. Только бы Фаусто не ввалился в квартиру, когда здесь будет полиция.
Том задвинул два чемодана под кровать, третий поставил в степной шкаф и закрыл дверь. Он не хотел наталкивать полицию на мысль, что он собирается вот-вот уехать. Но из-за чего он так волнуется? Вряд ли они напали на след. Возможно, кто-нибудь из приятелей Фредди знал, что тот собирается разыскать его вчера, вот и все. Том взял кисть и смочил ее в плошке со скипидаром. Пусть полицейские видят, что он не так уж и расстроен известием о гибели Фредди. Он даже в силах немного поработать в ожидании допроса, хотя одет был для выхода на улицу. Он же сказал им, что собирается уходить. Да, он приятель Фредди, по не слишком близкий.
Синьора Буффи впустила полицейских в половине одиннадцатого. Том смотрел вниз с лестничной площадки. Они не остановились расспросить синьору Буффи. Том вернулся в квартиру. В комнате стоял острый запах скипидара.
Их было двое: постарше, в форме офицера, и помоложе, в форме рядового полицейского. Тот, что постарше, вежливо поздоровался и попросил Тома предъявить паспорт. Том предъявил, и офицер перевел острый взгляд с его лица на фотокарточку Дикки. Никто доселе не рассматривал ее так пристально, и Том собрал волю в кулак, готовясь встретить опасность. Но ничего не произошло. Полицейский вернул паспорт с легким поклоном и улыбкой. Это был низенький человек средних лет, похожий на тысячи других итальянцев средних лет, с густыми с проседью бровями и коротенькими густыми черными с проседью усами. Он не выглядел ни особенно сообразительным, ни безнадежно тупым.