Мистер Рипли под водой
Шрифт:
— Прекрасный фотоаппарат, — заметил Том, когда Притчард подошел. — Я только что ездил в одно чудное местечко на побережье, совсем недалеко отсюда. Хотя здесь все на побережье, не так ли? — Он засмеялся.
И снова они вышли на солнечную улицу из прохлады, созданной кондиционером. Том взглянул на часы: около половины седьмого.
— Вы хорошо знаете Танжер? — спросил Том, готовый разыграть осведомленность. — Знаете, где «Яффа»? Именно там я был, оттуда открывается великолепный вид. Или, может, пойдем в кафе? — Он сделал круговой жест,
— Давайте поедем туда, где вы видели красивый вид.
— Может, и Джанис захочет с нами? — Том остановился на тротуаре.
— Она только что прилегла вздремнуть, — сказал Притчард.
Спустя несколько минут они поймали такси. Том попросил водителя отвезти их к «Яффе».
— Какой приятный ветерок, — сказал Том, опуская окно на дюйм. — Вы знаете арабский? Или берберский диалект?
— Совсем немного, — ответил Притчард.
Том приготовился ко лжи даже в такой мелочи. Притчард был в белых туфлях с плетеным верхом, пропускающим воздух. Такого типа туфли Том никогда не носил. Забавно, как все в Притчарде его раздражает, даже наручные часы на растягивающемся золотом браслете из множества звеньев, дорогом и блестящем, с золотым корпусом и золотистым циферблатом. Такие скорее подойдут своднику, подумал Том. Сам он всегда предпочитал носить консервативные «Патек Филипп» на кожаном коричневом ремешке, которые смотрелись как старинные.
— Взгляните-ка! Мне кажется, мы уже на месте.
Как обычно бывает при повторной поездке, расстояние казалось короче. Том заплатил двадцать дирхем, несмотря на протесты Притчарда, и отпустил таксиста.
— Здесь подают чай, — сказал Том. — Мятный. Может, и еще что-нибудь, — добавил он со смешком, подразумевая, что, если попросить, можно получить коноплю.
Они прошли через каменные ворота и спустились по тропинке. Том заметил официанта в белой рубашке.
— А теперь посмотрите, какой отсюда вид! — сказал Том.
Солнце еще плыло над синим проливом. При взгляде на океан забывалось, что повсюду песок, хотя он был везде под ногами, справа и слева, повсюду толстый слой песка. Обрывки соломенных циновок валялись на каменной тропе, растения, казалось, совсем зачахли в сухой почве. Одна кабинка была полностью заполнена: расположившиеся там на полу шесть человек, облокотись на подушки, вели задушевную беседу.
— Здесь? — спросил Том, указав на одну из свободных кабинок. — Так что мы закажем, когда подойдет официант? Мятный чай?
Притчард пожал плечами и повернул какие-то рычажки на своем фотоаппарате.
— Почему бы нет? — сказал Том, предупреждая, как он полагал, излюбленную фразу Притчарда, но тот произнес ее одновременно с ним.
С каменным лицом Притчард поднес фотоаппарат к глазу и нацелил на море.
Подошел официант с пустым подносом в руке. Он был босой.
— Два мятных чая, пожалуйста, — заказал Том по-французски.
Последовал утвердительный ответ, и юноша отошел.
Притчард, не торопясь, сделал три снимка, стоя по большей части спиной к Тому, который укрылся в тени от плетеной крыши кабинки. Затем Притчард повернулся к нему и сказал с едва заметной улыбкой:
— Давайте сфотографирую вас. Один снимок.
— Нет, спасибо, — ответил Том добродушно.
— Предполагается, что здесь можно сидеть? — спросил Притчард, направляясь в глубь пронизанной солнцем кабинки.
Том засмеялся. Он понятия не имел, на что там можно было сесть. Том расправил джеллабу, которую все это время держал под мышкой, и аккуратно расстелил на полу. Левую руку он сунул в карман брюк и провел большим пальцем по складному ножу. Том заметил на полу пару обтянутых тканью подушек, без сомнения весьма удобных, если на них облокотиться.
Том решился спросить:
— Почему вы сказали, что вы здесь с женой? Ведь ее здесь нет.
— О... — Несмотря на едва заметную улыбку, брови у Притчарда по-прежнему были сдвинуты. — Я просто пошутил.
— Зачем?
— Шутка. — Притчард поднял и направил фотоаппарат на Тома, как будто решил отплатить ему за дерзость.
Том сделал резкий жест по направлению к камере, словно желая ее выбить.
— Прекратите. Я стесняюсь фотографироваться.
— Хуже, вы, кажется, ненавидите фотоаппараты.
Вот подходящее место, чтобы убить этого ублюдка, подумал Том. Никто не знает, что они встречались, никто не знает, что они поехали именно сюда. Сбить его с ног, всадить нож, чтобы он умер от потери крови, перетащить его в другую кабинку (можно и здесь оставить) и уехать.
— Вовсе нет, — сказал Том. — У меня есть два или три фотоаппарата. Но мне не нравятся люди, которые фотографируют мой дом с какой-то целью — словно собираются использовать это против меня.
Дэвид Притчард держал камеру в руках на уровне пояса и добродушно улыбался.
— Вас это беспокоит, мистер Рипли?
— Вовсе нет.
— Может быть, вас беспокоит Цинтия Граднор и история с Мёрчисоном?
— Отнюдь. Прежде всего, вы никогда не были знакомы с Цинтией Граднор. Почему вы делаете вид, что знакомы с ней? Просто ради шутки? Что это за шутка?
— Вы знаете, что это за шутка. — Притчард был раздражен, но держался достаточно сдержанно. Он, очевидно, предпочитал напустить на себя циничный, холодный вид. — Мне доставляет удовольствие видеть, как сноб вроде вас корчится, когда получает удар ниже пояса.
— О, какое счастье, мистер Притчард. — Том стоял, засунув руки в карманы, и покачивался; его так и подмывало ударить. Он понял, что ждет, когда принесут чай.
Молодой официант поставил поднос на пол, наполнил два стакана из металлического кувшина и пожелал господам приятного чаепития.
От чая исходил приятный, свежий, чарующий аромат. Рядом со стаканами стояло блюдце с веточками мяты. Том вытащил бумажник и настоял на том, чтобы заплатить, несмотря на возражения Притчарда. Он добавил также чаевые.