Мистер Уэст

Льюис Р. Дж

Он снова поднимает руку вверх и обнимает меня за талию. Я жду, что он разозлиться и скажет что-то грубое. Вместо этого тот говорит мне:

— Все в порядке. Я просто хотел снова почувствовать связь с тобой. Я скучаю по прикосновениям к твоему телу. Ты у меня такая хорошенькая, Айви.

Хорошенькая. Всегда это слово. Никогда ничего больше. Может быть, я хватаюсь за соломинку, но смена прилагательных не убьет.

Перестань быть такой негативной. Ты такая, такая негативная, Айви!

Мне

не приходится долго ждать, прежде чем он встает и падает на свою кровать. Когда он уходит, я чувствую странную боль в груди. Прошли месяцы с тех пор, как чувствовала что-то в его объятиях. Этот теплый туман канул в лету. И, как ребенок, тихо всхлипываю. Я лгала себе раньше. Я — плакса. Время от времени все накапливается, и я не могу сдерживаться. Мое тело сотрясается, когда я задерживаю дыхание и изо всех сил стараюсь не издавать ни звука. И продолжаю спрашивать себя, почему это произошло. Что я могла сделать по-другому. Я вообще не знаю, почему все еще здесь с ним. Мы были глупыми детьми и приняли глупые решения.

Если бы мама не выгнала меня из дома и не вынудила отправиться в аэропорт, я бы не приехала. Мне не хотелось возвращаться к нему. Я хотела, чтобы мы расстались. И я знаю, что он заслуживает того, чтобы услышать это, узнать правду о том, как далеко он меня оттолкнул, но не могу вынести мысли о том, чтобы причинить ему еще большую боль. Проще сделать это издалека. Они не могут найти тебя издалека. Они не могут сломаться и умолять, когда не знают, где вы находитесь.

Хотела бы я сейчас быть далеко отсюда. Не только от Дерека, как такового. Но и от себя тоже. Хочу убежать от того, кем я была, и не иметь напоминаний об этом.

Я хочу начать все сначала.

Когда-то давно я была такой же, как Дерек. Раньше я всегда думала о настоящем моменте. Всегда ослепленная очарованием «удовольствия в данный момент» и безразличная к последствиям. И теперь я попала в ловушку брака, в котором оказалось, когда мне было восемнадцать.

Ничто больше не имеет смысла.

Я тихо дышу, успокаиваясь. Мои глаза, который давно привыкли к темноте, осматривают журнальный столик, где лежит мой телефон. Я беру его, включаю и жду, пока загрузятся все приложения. Проверяю сообщения, все еще дрожа от адреналина.

Когда вижу два последних сообщения от Эйдана, моя грудь вздымается и сжимается одновременно.

Э.У.: Знаешь, почему я думаю о тебе каждый день? Ты была такой восприимчивой в том самолете. Ты была смертоносным пауком, готовым нанести удар, а я решительно и беззаботно влез в твою паутину, не заботясь о последствиях. Прости меня за напористость, я знаю, что ты держишь меня на расстоянии по какой-то причине, и знаю, что должен уважать это, но в те часы, что я сидел рядом с тобой, ты ни разу не сказала мне, что не доступна. Я бы немедленно отступил, если бы знал. Вместо этого я поддался твоему очарованию и спланировал как возьму тебя. Я отчаянно хотел тебя. И все еще искренне хочу этого.

Э.У.: Ради тебя, Айви, я сделаю

все возможное, чтобы быть «дружелюбным», и не потому, что мне нужен друг, а потому, что ты меня интригуешь. Пока твоя ситуация не изменится, считай себя в безопасности. На время.

Я не знаю, как к этому относиться. Слишком много, чтобы осознать. Выключаю телефон и кладу его обратно на столик. Я подумаю об этом завтра. Как бы то ни было, я не буду отвечать. И у меня такое чувство, что он этого от меня и не ожидает.

8

Эйдан

— Как у тебя обстоят дела с той тщеславной палкой из «Инстаграма», с которой я тебя видела? — спрашивает моя бабушка.

Я ухмыляюсь в телефон, расстегивая рубашку.

— Она пригласила меня в Монако.

Я слышу ее «фу» и представляю, как она с отвращением качает головой.

— И ты собираешься поехать?

— Нет.

— Хорошо.

— И я порвал с ней.

— Даже лучше. Я действительно хочу, чтобы ты держался подальше от избалованных дамочек, как она. Они чуют деньги за километр. И, кроме того, я не могу представить тебя рядом с женщиной, у которой пудель в сумочке, да еще сжимающей рукой жемчужное ожерелье.

— Зависит от того, что это за жемчужное ожерелье. (примеч. сленговое обозначение, когда мужичина кончает на шею и грудь девушки)

Она ахает.

— Эйдан! Это так вульгарно.

Я усмехаюсь.

— Ладно, приношу свои извинения.

— Я думала, что выбила из тебя эту дурь.

— Так и есть. — По большей части. — Итак, давай перейдем к делу, Рут. Зачем ты мне звонишь?

— Алекс.

Я медленно и долго вздыхаю.

— Что Алекс натворил на этот раз?

— Ты же знаешь, какой он. Я надеялась, что ты поговоришь с ним и немного успокоишь его. Парень слетает с катушек.

— Это то, что делают парни. Им нужно сбиться с пути, чтобы снова обрести себя.

— Это не похоже на то, как ты сбежал из дома в тринадцать, потому что твоя мама умерла, и у нас ничего не было, Эйдан. Алекс — двадцатиоднолетний идиот, думающий, что напиться и не возвращаться домой до четырех утра — это нормально. Сегодня утром я нашла в его ящике с нижним бельем презервативы. Я даже не знала, что он уже сексуально активен.

Я морщусь и снимаю рубашку.

— Это не совсем то, о чем мы хотели бы тебя информировать, Рут. Он имеет право на личную жизнь.

— А если он обрюхатит девчонку?

— Для этого и нужны презервативы.

— Пожалуйста, Эйдан, перестань защищать его.

— Я и не защищаю.

Она расстроена, и мне жаль, но мой брат больше не подросток. Он теперь взрослый. Я не могу ругать его, когда мои прежние годы были далеко не невинными. Алекс никогда не поверит моим словам. И как бы сильно мне ни хотелось направить его по пути библейской праведности, ему нужно совершить свои собственные ошибки.