Мистерии Осириса: Огненный путь

Жак Кристиан

– Постарайся спровоцировать его на откровенность.

После окончания тяжелого рабочего дня Икер сел в лодку, переплыл на ней Нил и сошел на западном берегу. Ему хотелось, как и советовал ему Саренпут, полюбоваться селением, где было приготовлено вечное жилище наместника, уже почти полностью отделанное каменотесами и художниками. Этим вечером мастера вернулись к себе, закрыв двери гробницы. Юноша мог бы насладиться мирным созерцанием заката и великолепием пейзажа.

Экспедиция фараона уже была почти подготовлена. Не считаясь со свободным временем, отдавая себя полностью, каждый стремился как можно быстрее и лучше выполнить свою работу. После такой гонки Икеру обязательно нужно было побыть одному. Его друзья – Северный Ветер и Кровавый – тоже устали, поэтому сразу же заснули бок о бок. Поскольку они не выказали желания отправиться с хозяином, Икер понял, что опасность ему не угрожает. Секари же, вечный его спутник, сегодня был занят каким-то любовным приключением. Икер был свободен…

Оставшись наедине с собой, вдалеке от постоянных забот, Икер снова почувствовал тягу к письму. Он смотрел на раскинувшийся перед ним грандиозный пейзаж, залитый волнами золотого света, и рука его невольно потянулась к письменным принадлежностям. Он сел в позу писца, рука его привычно побежала по табличке, чертя на папирусе могущественные символы, складывавшиеся по его воле в гимн вечернему солнцу.

Счастье оставалось для него недостижимым.

Конечно, многие придворные были бы счастливы, если бы им выпала честь играть завидную роль Царского Сына. Но как может Икер позабыть об Исиде? Другие женщины для него просто не существовали, он их не замечал. А ведь рядом с ним привлеченные его титулом умирали от желания быть замеченными многие воздыхательницы! Но ни на одну из них не были обращены его взоры, только Исида безраздельно царствовала в его сердце.

Она была выше и чувства, и страсти.

Она была сама любовь!

Что стало бы без нее со всем этим внешним блеском судьбы Икера? Для него остались бы только горестная опустошенность и страдания.

Устало отправился он к гробнице Саренпута. Но, подойдя, в удивлении остановился.

Из вечного жилища через открытую дверь лился мягкий свет.

Икер вошел.

В первом зале было шесть колонн из песчаника. Дальше была лестница и нечто вроде длинного коридора с резными стенами, на которых был нанесен изящный рисунок. Коридор вел к часовне, в которой воздавались почести КА Саренпута, шестикратно изображенного в виде Осириса.

При свете лампад с бездымными фитилями кто-то рисовал иероглифы…

Это была Исида!

Икер смотрел на нее как зачарованный, не осмеливаясь окликнуть.

Он с удовольствием простоял бы всю жизнь, глядя на нее, любуясь ею.

Она – прекрасная, сосредоточенная, изящная в каждом своем движении, по всей видимости, общалась с богами.

Икер не осмелился бы ее окликнуть еще потому, что пытался запечатлеть в глубине своего сердца эти чудесные мгновения.

Вдруг она обернулась.

– Икер… Икер! Вы уже давно здесь стоите?

– Я… не знаю. Я не хотел вам мешать.

– Саренпут попросил меня проверить тексты и добавить заклинания, соответствующие духу Осириса. Он хотел бы, чтобы его вечное жилище не имело погрешностей.

– Саренпут станет одним из воплощений Осириса?

– Если его признают справедливым в речах, то это место магически оживет и позволит его светящемуся телу воскреснуть.

Исида один за другим стала гасить светильники.

– Разрешите, я их понесу! – взмолился Царский Сын. Перед одним из светильников Исида остановилась.

– Посмотрите, разве этот текст не прекрасен?

Икер прочел надпись, которую освещало пламя светильника: «Я был полон радости оттого, что достиг неба, моя голова касалась небесного свода, животом я касался звезд. Я сам был звездой и танцевал, как планеты».

– Что это – простая поэтичная картина или, может быть, какой-то человек действительно пережил этот опыт?

– Только посвященный в таинства Осириса мог бы вам ответить…

– А вы, Исида? Вы живете на Абидосе, и вы, конечно, знаете истину!

– Я всего лишь на пути к ней. Мне нужно пройти еще много и открыть много дверей, за которыми скрывается тайна. Но какой смысл имело бы наше существование, если бы не было посвящения и открытия созидательной мощи? И как бы ни были суровы предстоящие мне испытания, я никогда не откажусь от избранного пути.

– А вы не считаете меня препятствием?

– Нет, Икер, нет… Но вы меня смущаете. До того, как я повстречала вас, постижение таинств Осириса занимало меня полностью. Все мое внимание было обращено только на этот предмет. А теперь некоторые мои мысли постоянно остаются рядом с вами…

– Несмотря на то, что постижение этих таинств является и моей целью, я должен слушаться фараона. Только он один позволит мне, возможно, получить доступ на Абидос. Но это не мешает мне любить вас, Исида. Разве может эта любовь заставить нас свернуть с пути?

– Я задаю себе этот вопрос каждый день, – призналась смущенная жрица.

О, если бы он мог взять ее за руки, сжать ее в своих объятиях…

Но это означало разбить ту слабую надежду, которая только что родилась в его сердце.

– А я каждый день люблю вас все сильнее. Для меня не существует никаких других женщин. Только вы. Только вы или никто.

– Не слишком ли вы преувеличиваете? Уж не наделяете ли вы меня воображаемыми добродетелями, которые мне не свойственны?

– О, нет, Исида. Но без вас моя жизнь не имела бы смысла.

– Давайте вернемся в Элефантину. Уже поздно. Поедем? На обратном пути Икер греб очень медленно, но все равно ему казалось, что берег приближается слишком быстро.

Она была рядом, такая близкая и такая недоступная! Ее присутствие словно зажгло новое солнце в его сердце. И свет этого солнца заставлял мерцать весь окружающий мир.

На берегу Икера поджидал Секари.

– Скорее во дворец! Фараон только что получил очень скверное известие!

30

Специалисты по измерению уровня воды в Ниле были в ужасе.

Они предполагали, что на этот раз подъем воды будет огромным, а значит, опасным и разрушительным. Каждому были известны цифры и их значение: подъем в двенадцать локтей – значит жди голод; подъем в тринадцать – жизнь будет впроголодь; четырнадцать – счастье; пятнадцать – конец заботам; шестнадцать [8] – полное благоденствие. Подъем сверх этой высоты означал, что неприятности просчитывались в обратном порядке.

8

Шестнадцать локтей равны 8, 32 м.