Мистерии Осириса: Заговор сил зла
Шрифт:
— Я предлагаю удвоить военное сопровождение, — предложил Собек. — Оно сумеет доказать разбойникам пустыни, которые охотно становятся союзниками ханаанеев, что проводить убийственные рейды бессмысленно.
— Все эти меры необходимы, — признал Несмонту, — но то, о чем рассказали мне уцелевшие, делает их недостаточными. По их словам, возглавляет эту банду грабителей человек высокого роста по имени Провозвестник.
— Провозвестник мертв, — напомнил Сехотеп. — По твоему же собственному рапорту, население Сихема само его прикончило, взбунтовавшись против этого ложного пророка!
— Я действительно так считал.
— Если он существует, то находится именно в Сирийской Палестине, — заметил Икер, чьи слова заставили Собека взглянуть на него жгущим, как уголья, взглядом.
Начальник всей стражи царства ничего не смог выведать у ханаанина и его помощников, оставленных в Мемфисе, чтобы завлечь его в западню. Все погибли от ран или были перебиты во время штурма.
— Провозвестник располагает несколькими вооруженными группами, — продолжал генерал Несмонту. — Он часто перемещается и старается объединить племена с целью создания армии, способной нам противостоять.
— Почему тебе не удается его арестовать? — спросил визирь.
— Он знает местность лучше, чем когда-либо знали мы, и воины извещают его о малейшем перемещении наших сил. И все же я получил главную информацию: раненый купец уже когда-то слышал, как Провозвестник проповедовал гражданскую войну против Египта. Его настоящее имя — Аму, это вождь древнего ханаанского племени, известного своей жестокостью и склонностью к насилию.
— Значит, достаточно лишь определить, в каком именно месте находится это племя!
— Семейные кланы, составляющие это кочевое племя, ушли в подполье сразу после восстания в Сихеме. Они дали страшную клятву, которую все жители области воспринимают всерьез: тот, кто выдаст армии или страже последователя Провозвестника, будет казнен с немыслимой жестокостью.
— И что ты предлагаешь? — спросил Сенанкх.
— Мне нужен очень храбрый человек, пользующийся полным доверием Великого Царя и способный завоевать доверие этого Аму и его окружения. Он должен будет выявить различные ответвления бандитской сети и самым осторожным образом уведомлять нас. Мы в нужный момент нанесем удар и уничтожим врага. Я заранее не беру в расчет настоящего военного, потому что их легко распознать.
— Значит речь именно обо мне, — сказал Секари.
— Разумеется, нет, — вмешался Икер, — потому что только у меня главные доводы. Разве я не пытался убить царя!
Собек подпрыгнул.
— Великий Царь, я еще раз советую вам не доверяться этому писцу!
— Там, где прячется Провозвестник, — продолжал Икер, — нужно искать и Бину, и бандитов Кахуна. Они явно ушли из Мемфиса и готовят свои будущие нападения со стороны Сирийской Палестины. Мне же удалось ввести в заблуждение власти — всех, кроме Собека-Защитника. И накануне ареста у меня остается лишь один выход: бежать, присоединиться к своим сообщникам, сообщить им все, что я узнал о дворце, и вместе с ними снова приняться за борьбу против тирана.
— Наконец-то! — воскликнул Собек. — Ты сам признался!
Икер пристально посмотрел на начальника всей стражи царства.
— Раз мне не удается убедить тебя в своей лояльности, за меня будут говорить мои дела. Или я снова обрету своих сообщников, и ты, в конце концов, с радостью, к которой не станет примешиваться никакое иное чувство, убьешь меня; или я проникну к противнику и буду передавать бесценную информацию, которая позволит Великому Царю истребить зло.
— Еще одна догадка кажется мне куда более реальной, — сказал Секари. — Тебя разгадают, Провозвестник предаст тебя смерти, и ты умрешь в жутких мучениях.
— Я понимаю, что опасность велика, — согласился Царский Сын. — Но за мной долг, и я хочу завоевать полное доверие ближайшего окружения Великого Царя, включая Собека, чье отношение меня не удивляет. Я совершил тяжелую ошибку, я должен омыть свое сердце и наполнить его справедливостью. Поэтому я молю фараона доверить мне эту задачу.
Сесострис встал, подавая знак, что совет окончен. Все вышли, кроме Икера.
— Великий Царь, можно мне перед отъездом просить вас об одной милости? Мне бы хотелось повидать Исиду и поговорить с ней в последний раз.
49
Повалившись в кресло, Жергу рыдал.
— Немедленно уедем из Мемфиса... Но куда спрятаться? Сесострис будет преследовать нас до самой пустыни!
— Прекрати говорить глупости и лучше выпей крепкого напитка. Он тебя успокоит.
— Я больше не хочу пить!
— Возьми себя в руки, будь мужчиной!
Жергу согласился осушить кубок и сделал это с таким видом, словно пил в последний раз.
— Нам, строго говоря, нечего бояться, — заверил его Медес. — По слухам, единственным подозреваемым у Собека является Царский Сын Икер. Провозвестник и большинство из его ближайшего окружения в безопасности. Сеть ливанца осталась на месте.
Жергу почувствовал, как страх постепенно его отпускает.
— Вы уверены, что нас не арестуют?
— Мы же не совершили никакой оплошности, все следы, которые могли бы привести к нам, оборваны.
На этот раз Жергу жадно прильнул к кувшину.
— Сесострис кажется невозмутимым и неуязвимым! Ни одно покушение на него не действует. Выйдем из этого опасного союза, Медес, и будем просто радоваться своему богатству!
— Это было бы ребячеством. Во-первых, Провозвестник не допускает ни предательства, ни ухода. Этим мы подписали бы себе смертный приговор. Во-вторых, благодаря ливанцу мы продолжим обогащаться. И, наконец, в-третьих, мы в итоге окажемся у власти над всей страной. Ты что, Жергу, действительно веришь в ад?
— Проклятые горят там на сковородах, и ничто не умеряет их страданий!
— Глупые сказки! — глухо отозвался Медес. — Я верю только во зло, в ложь и в алчность. Отрицать их глупо, бороться с ними смешно. Провозвестник притягивает меня, потому что использует силы зла с высочайшим искусством. Еще более удивляют меня его последователи, которые слепо ему повинуются! Как столько идиотов могли поверить, что бог говорил с человеком, чтобы поручить ему навязать человечеству абсолютную и окончательную истину? Толпой правит глупость, и мы должны этим пользоваться. Это самое удивительное политическое оружие. Я смеюсь над религией, которую проповедует Провозвестник, но я убежден, что ей удастся овладеть миром. А мы, присоединившись к ней, станем сказочно богаты и могущественны.