Мистическая Москва. Башня Якова Брюса
Шрифт:
– Значит, вы думаете, что они могли остаться живы? – распахнула глаза Ольга.
– Такое вполне возможно. И тогда становится вполне понятным смысл завещания – добраться до клада. Но если бы у него не осталось наследников, кому бы он завещал свои сокровища? Конечно, это только мои домыслы, – добавил Саша. – Но в них есть доля правды.
– Значит, мы можем попытаться доказать свои права на наследство Брюса?
– Можете попробовать. Вдруг что-то и получится.
– То, что вы откопали, в корне меняет все дело! – воскликнул Иван. – Это же прорыв в нашем расследовании.
– Не уверен, – покачал головой Саша. – Это невозможно доказать.
– Неважно, самое главное, сдвинуться с места. Надеюсь, это еще не все? – добавил он, с надеждой взглянув на довольно толстую пачку бумаг в Сашиных руках.
– Не все. Я все ломал голову, почему сокровище Брюса так и не нашли. Опись в кабинете сделали, башню разобрали… Может, никакого клада и не было? Но тогда почему его так настойчиво искали?
А потом подумал, а почему бы не поинтересоваться тем местом, где Брюс провел последние годы своей жизни? Может, именно там он и зарыл свои сокровища?
– А разве он жил не в башне? – удивилась Марина.
– Нет, конечно. Вот, послушайте, что пишут очевидцы. После смерти Петра Брюс перебрался в поместье Глинки. Там он развлекал гостей необычными фейерверками, состав которых он изобретал сам. А летом приглашал всех к пруду и предлагал покататься на коньках.
– На коньках? – изумилась Ольга.
– Да! Представляете, днем гости катались на лодках, а вечером разъезжали по льду.
– Вы, наверное, шутите, – недоверчиво произнес Яков.
– Вовсе нет. И я даже знаю, в чем состоял фокус. Зимой лед по краям пруда подрубали и с помощью плетеных корзин, наполненных камнями, утапливали его. Летом корзины убирали, и лед всплывал.
– А я-то подумала, что он и в самом деле умел колдовать, – выдохнула Ольга.
– Может, и умел. Люди много чего еще рассказывали… Но давайте вернемся к имению Брюса. Его усадьба располагалась на живописном полуострове, который со всех сторон был защищен непроходимыми лесами и болотами. Там находились древние подземелья и галереи, тянувшиеся на несколько километров. Занимаясь строительством усадьбы, Брюс не только сохранил древние галереи, но и проложил несколько новых, соединив все здания усадьбы потайными ходами. Вы понимаете, что это значит? – Саша посмотрел на компанию.
– Вы хотите сказать, что клад может быть зарыт там? – медленно спросила Ольга.
– Вполне! Дело в том, что добраться до содержимого подземелий пока еще никому не удалось.
– Ничего себе! – присвистнул Иван. – Вот это действительно стоящая информация. Получается, что нам остается только вступить в права и попытаться отыскать вход в подземелье?
– Не торопитесь, здесь не все так просто. Каждый, кто владел поместьем, ничего от этого не выигрывал. Родственники, которым по наследству перешло это имение, оказались несчастными в семейной жизни и через некоторое время продали его. Усадьба попала в руки к владельцу писчебумажной фабрики, но его дело вдруг разладилось, и фабрику вместе с усадьбой пришлось продать компании Колесовых.
Через некоторое время новые владельцы тоже избавились от усадьбы за рекордно низкую цену. Покупателем стал Яков Лопатин, который решил привести ее в порядок. Но по странному стечению обстоятельств от удара молнии сгорел главный дом. Тогда Лопатину удалось его восстановить. Затем сгорела фабрика, и он был вынужден продать свое имущество.
Следующему покупателю тоже не повезло. Он организовал лесопильный завод, но тут грянула революция, и усадьбу прибрало к рукам государство. Ее владелец не выдержал такой потери и покончил с собой. После этого усадьбу передали школе и приюту, а часть флигелей преобразовали в музей. Затем там открыли санаторий под названием «Монино». Отдыхающие рассказывали, – понизил голос Саша, – что вырезанные из камня маски на наличниках окон усмехаются и гримасничают. Говорят, что одна из них принадлежит самому Брюсу – «местному Фаусту», как его называли.
– Бррр, – поежилась Ольга. – Прямо-таки мурашки по коже.
– Ваш родственник был не из простых, – хмыкнул Саша. – А знаете, каков девиз на его гербе?
– И какой же? – нетерпеливо спросила Ольга.
– «Мы были!» – торжественно произнес он.
– Мы были… – протянула девушка. – А мне нравится! Отражает самую суть человеческого бытия. Что каждый из нас собой представляет? Ничего! Песчинку в мироздании. Чем мы заняты всю нашу коротенькую жизнь? Спим, едим, пьем, работаем… Скука! После нашей смерти о нас никто и не вспомнит. За исключением тех, кто действительно сумел оставить след на этой планете. «Мы были»… Это и есть смысл человеческой жизни. Если нас не забыли, значит, мы действительно были, а не просто родились и умерли, как основная масса населения. Я тоже хочу быть! Не просто сойти в могилу и стать прахом, а остаться в памяти людей.
– Ну, милая моя, ты захотела… – протянул Иван. – Такая честь выпадает только избранным. Вот Яков Брюс таким стал. И еще небольшая кучка людей. А мы с тобой так и останемся рядовыми обывателями.
– А я не хочу остаться обывателем, – топнула она ногой. – Я хочу войти в историю.
– Попробуй, – усмехнулся он. – Только думаю, что у тебя мало шансов.
Ольга сжала кулаки и гневно посмотрела на брата. Очевидно, ее не устраивало подобное положение вещей.
– Я найду клад Брюса, и обо мне заговорят! – торжественно заявила она.
– Каким образом?
– Я теперь имею представление, где он может находиться. А это уже половина дела.
– Ну, ладно, – вдруг сказал Саша. – Вы теперь сами разбирайтесь, как быть и что делать, а я пошел. Счет предоставлю на днях. Думаю, я уложился в ту сумму, которую изначально озвучил.
– Вы уверены, что не хотите продолжить? – поинтересовалась Ольга. – Я могу предложить вам, скажем… десять процентов.
Яков поерзал на стуле, но ничего не сказал. Очевидно, он и в самом деле решил отказаться от поисков клада.
– Почему десять? – насупился Иван.
– А ты бы сколько дал?
– Я? Э… Например, пять.
– Не жадничай. Сами мы все равно ничего не найдем, а бесплатно никто работать не будет. Ну, так что?
Саша покачал головой.
– Я уже все сказал. Свою работу я закончил, а клад ищите сами.
– Что ж, неволить не могу. Дело ваше. Только смотрите не пожалейте потом.
Ольга прищурилась и насмешливо посмотрела ему прямо в глаза. И снова в его сердце забрался холодок. Ну, почему она так похожа на Афанасию? Неужели гены Брюса дают о себе знать? А может, это сам Брюс говорит языком своих наследников?