Мистическая Москва. Тайна дома на набережной
Шрифт:
Иван вспыхнул, бросил ключи на столик и, резко развернувшись, выбежал из квартиры.
– Неприятный тип, – заметил Громов, когда за ним захлопнулась дверь.
– Пожалуй, я понимаю Евгения. Мне бы тоже не хотелось иметь такого сына.
– Скорее всего, он сам в этом виноват.
– Нет, Шурик. Как бы там ни было, его отпрыск – жуткий эгоист. Его никто не интересует, кроме собственной персоны.
– Обиды детства самые сильные, – возразил Саша. – В зрелом возрасте можно рассуждать о том, что правильно, а что нет, в детстве же хочется, чтобы нас просто любили.
– А тебя мама любила, когда ты был маленький?
– Конечно, любила.
– И посвящала тебе все свое время?
– Люда, ты прекрасно знаешь, что мамы рядом со мной почти никогда не было.
– Но ты на нее не в обиде?
– О какой обиде может идти речь? Я просто любил ее, вот и все!
– Тебе не кажется, что это и есть ответ на ту ситуацию, которая перед нами развернулась? – поинтересовалась Люда, откинувшись на спинку кресла. – Просто кто-то умеет любить, а кто-то является обычным потребителем. Ангелина Семеновна имела право недолюбливать невестку. Сначала та выбрала себе самую примитивную профессию, не пожелав учиться и чего-то добиваться в жизни, потом и вовсе бросила работу. А ведь женщина тоже должна реализоваться, даже несмотря на то, что муж неплохо зарабатывает. Тогда она сможет уважать себя, не превратится в вечно ноющую нахлебницу. Заметь, Марина и сыну Ване внушила те же самые мысли. А ведь он взрослый уже мужик. И должен сам зарабатывать. Знаешь, я не буду осуждать Шварца-старшего, если он разведется с женой и начнет новую жизнь. Хотя в принципе я против разводов.
– В общем, я с тобой согласен, – кивнул Александр. – Сидеть на шее родителей всю жизнь просто недостойно человека. А ты заметила, с каким видом Иван сообщил, что отец обязан купить ему квартиру?
– На месте Евгения я бы переселилась сюда, а парочку нахлебников – супругу и сыночка – оставила в хрущевке. По-моему, он имеет на это право.
– Если честно, не понимаю, почему бы ему так и не сделать.
– Потому что сынуля жить с мамулей не собирается, хочет иметь отдельные апартаменты. А на всех квартир не хватит. Если Марина останется в однушке, а Евгений переедет сюда, то Ванюша останется не у дел. Вот он и заговорил о продаже квартиры. За ту цену, которую можно выручить за нехилые квадратные метры в этом доме и в этом месте, можно купить две хорошие квартиры. Правда, уже не в центре, хотя последнее не столь важно.
– И все-таки я не понимаю… – начал Саша и остановился.
– Чего именно? – осведомилась Людмила.
– Если Иван так ненавидит отца и бабушку, зачем претендовать на наследство? Я бы никогда не потерпел подачек из рук человека, которого выносить не могу.
– Ты считаешь квартиру подачкой? – хмыкнула Люда. – Да многие за такую подачку готовы родную мать продать!
– Значит, чего-то в этой жизни я не понимаю.
– Все ты понимаешь, – нежно произнесла Людмила. – И если бы остальные понимали жизнь так же, она была бы прекрасна!
– Ты и правда так считаешь? – приподнял брови Александр.
– Не просто считаю – уверена!
– Спасибо, моя хорошая! Иногда мне кажется, что я не от мира сего, что мои мысли несут меня не в ту сторону. Но если ты говоришь, что все в порядке, тогда ладно.
– Вставай с дивана, философ, пойдем осматривать апартаменты, – хохотнула Людмила и выбралась из кресла.
Квартира оказалась трехкомнатной. Кроме жилых комнат, здесь имелось помещение, соединяющее гостиную с балконом, и Саша, как ни старался, так и не смог понять его предназначения. Помещение было пустым. Ни мебели, ни цветов вдоль стен, что позволило бы предположить, что здесь мог быть зимний сад. Зато остальные комнаты оказались битком набитыми старинной мебелью и разнообразными безделушками. И Александр подумал: если Иван все-таки доберется до всего этого, то неплохо нагреет руки. Жаль, конечно. Будь он, Саша, законодателем, непременно запретил бы подобным родственничкам наследовать добро.
Одна из комнат оказалась спальней Ангелины Семеновны. Люда долго рассматривала кровать из натурального дерева с причудливым узором, идущим по спинке, а затем любовалась комодом, принадлежащим, видимо, к тому же набору, что и кровать.
Следующая комната явно была столовой. Скорее всего, в былые времена хозяева устраивали здесь приемы, принимали гостей. Люда особенно тщательно осматривала стены на предмет обнаружения необычных рисунков, но, как ни старалась, так ничего и не нашла.
– Видимо, «наш» призрак предупредил о смерти Ангелины Семеновны только Маргариту, – наконец вынесла она свой вердикт.
– А может, привидение общалось со старушкой другим способом? – предположил Саша.
– Другим? – Людмила задумалась. – Что ж, вполне возможно. Вот только каким?
– Например, явилось ей в образе покойного мужа и призвало к себе. Сосед сверху говорил, что духи способны принимать любое обличье, покойники могут дать о себе знать самым неожиданным способом.
– М-да, – покачала головой Люда. – Попробуй тут разберись, кто к кому и зачем приходил. Что ж, нам здесь больше делать ничего. Ничего нового мы для себя не вынесли.
– Придется искать другой путь, как разобраться с Маргаритиным привидением, – вздохнул Александр.
– Найдем! – уверенно сказала Людмила. – А теперь я предлагаю сходить в театр.
– В театр? – изумился Громов. – Но у нас совсем нет времени…
– Мы идем в театр, и точка!
– Как скажешь, – пожал он плечами. – Куда поедем?
– Тут недалеко, вполне сможем дойти пешком.
– Подожди, ты хочешь пойти в театр, где работает госпожа Торова? – только сейчас догадался Саша.
– Иногда и на тебя снисходит озарение! – хмыкнула его любимая.
– А какова цель нашего похода?
– Мне очень хочется посмотреть на Маргариту.
– Ты хочешь оценить ее как актрису?
– Вот еще! Я хочу отследить призрака. Если ты помнишь, привидение преследует женщину не только дома, но и на улице. А иногда и в театре. Сегодня мы с тобой будем наблюдателями и, возможно, тоже сможем увидеть сию надоедливую сущность.
– Прекрасная идея! – воскликнул Саша.
– Я всегда полна идей, – улыбнулась Люда. – А вот с тобой что-то происходит. Кто из нас занимается поиском, я или ты?
– Просто ты немного опережаешь меня в полете мыслей, – улыбнулся Александр.
– Это потому что я умная.
– Это потому что ты лезешь не в свое дело. Вот если бы сидела у себя в отделе, а я посвятил себя поимке призрака, мог бы продвинуться гораздо дальше.
– Несомненно! – язвительно ответила Люда. И задумалась.
– О чем размышляешь?
– Обидеться или нет. С одной стороны, ты прав, дело твое. Но с другой… Говорить так – весьма невежливо.
– Вообще-то я пошутил. Пусть твои идеи оказываются проворнее моих, зато ты находишься рядом со мной.