Мистическая Москва. Тайна дома на набережной
Шрифт:
– Где мы? – полюбопытствовал Стас, поворачиваясь к незнакомке.
– Там, где нет ни времени, ни бренности, ни зависти. Здесь каждый сам по себе, наедине со своими мыслями и чувствами.
– А ты кто?
– Значит, ты меня не узнал… – Девушка грустно улыбнулась. – Обидно, но не страшно. Ты обязательно меня вспомнишь. Хотя, я уверена, ты никогда меня и не забывал. Вовка… Я так скучала по тебе.
Стасу вдруг стало неприятно. Кто такой Вовка? И почему она его называет этим именем?
– Меня зовут Станислав, – попробовал объяснить он.
– Сейчас – да, – согласилась собеседница. – А раньше был Вовкой. Тебя звали Володя Сергеев. Ну, теперь вспомнил?
Он покачал головой.
– Не расстраивайся, – девушка погладила его по голове. – Ты обязательно вспомнишь. И мы снова будем вместе. Теперь уж навсегда. И никто не сможет разлучить нас.
– Кто ты? – осторожно спросил Стас, накрывая ее руку своей ладонью.
– Я Аня. Анна Фролова. Когда-то мы были предназначены друг для друга. Но судьба распорядилась иначе, мне пришлось уйти. Навсегда уйти из твоей жизни. Но я знала, что мы все равно будем вместе. Рано или поздно, но будем. Ну, вспомнил меня?
Она снова погладила его волосы. Ее прикосновение было необычайно приятно, и он с силой сжал ее гладкую ладошку. В груди вдруг разлилась нестерпимая боль, а в голове застучала мысль: только бы Аня всегда была рядом! Он не вынесет еще одной разлуки с ней. В прошлый раз у него едва не остановилось сердце. Он даже думал, что сойдет с ума. И только беспокойство за маму удержало его в этой жизни. Его маленькая бедная Аня… Ну, почему судьба обошлась с ней так жестоко? Перед ней раскрывалась целая жизнь – светлая, необъятная, манящая. Но все оборвалось в один момент. И он, Вовка, ничем не сумел ей помочь. А ведь если бы в тот раз, когда гуляли по парку, не смалодушничал, сообщил все, о чем рассказал Пашка Соболев, у Ани был бы шанс спастись. Пусть один из миллиона, но был бы. Чего уж теперь говорить… Дело сделано. Ани больше нет, а он всю жизнь пытался понять, какова его роль в ее судьбе.
– О чем ты думаешь? – ласково спросила девушка, и Стас вздрогнул.
Что за мысли пронеслись в его голове? Какой Вовка? Какая судьба? Его зовут Стас. Стас Громов. И он понятия не имеет, кто такая эта Аня Фролова.
– Не надо, не мучайся, – смеясь, сказала Анна. – Память возвращается постепенно. Ты будешь понемногу обо всем вспоминать, а я не буду тебя торопить. В таких случаях спешка ни к чему. У нас много времени. О-о-очень много времени. Ты посиди, а я пока доплету венок…
Девушка тихонько запела и вновь начала перебирать пальцами. Стас молча следил, как из отдельных ромашек складывается бело-желтый венок, и в его душе зашевелилось смутное беспокойство. Почему он должен ее узнать? Чего эта Аня от него хочет? Но вместе с тем Станислав чувствовал: девушка в белом платье ему знакома. Нет, не лично. Но он точно о ней слышал.
А та доплела венок и водрузила его себе на голову, игриво спросив:
– Мне идет?
– Очень, – искренне признался Стас и вдруг сообразил, что его беспокоит.
Откуда-то пришло понимание: на самом деле девушки нет. Она давным-давно умерла. Причем задолго до его рождения. От нее остался один лишь дух, бессмертная душа, которая все еще пытается найти покой среди вечности. Которая искала его везде – и среди живых, и среди мертвых. Но это так сложно – найти то, что никак не дается в руки.
– Ты вспомнил! – вдруг уверенно сказала Аня и снова засмеялась. – Я знала, что ты не сможешь забыть девушку в белом платье с венком на голове. – Внезапно она вспорхнула в воздух и, раскинув руки, полетела над землей. – Ты вспомни-и-ил! – кричала она и радостно смеялась. – Вспомни-и-ил! А значит, у меня есть право быть счастливой!
Стас, резко оторвав голову от подушки, сел в кровати и, задыхаясь, осмотрелся по сторонам. Похоже, ему снова приснился необычный сон. Он уже привык к подобным видениям, но в последнее время те приходили к нему все реже и реже. Даже бабушка, которую хотелось видеть хотя бы во сне, почти не появлялась.
Снова приняв горизонтальное положение, Станислав постарался отдышаться. Что за ерунда сейчас приснилась? Вовка Сергеев, Аня Фролова… Откуда вообще взялись эти имена? Среди его знакомых таких людей нет! Надо же, девушка в белом платье с венком на голове…
Стоп! Стас напрягся и призвал на помощь свою память. Совсем недавно он слышал о такой девушке. Слышал от…. Точно! Парень даже засмеялся от радости. Саша и Люда разыскивают призрак похожей девушки. Даже его с собой взяли, чтобы он прочувствовал атмосферу того места. Неужели ему приснилась та самая девушка?
Станислав повернулся на бок. Не может быть… Ни ему, ни брату с Людмилой не известны ее имя и внешность, кто такой Вовка Сергеев, непонятно.
Нахмурившись, он попытался разложить в голове все по полочкам. Наверняка видение ничего не значит. Просто навалилась усталость, и его мозг так причудливо интерпретировал увиденное и услышанное накануне. Раньше ему никогда не доводилось идентифицировать людей во сне, а значит, сон самый обычный, не стоит обращать на него внимание. Мало ли что может присниться! Если на всех видениях зацикливаться, можно сойти с ума, разгадывая ночные шарады.
Он бросил взгляд на часы. Начало четвертого. Ого, проспал добрую часть вечера и почти всю ночь. Скоро уже надо будет вставать и идти на дежурство. Но все равно осталось немного времени, чтобы еще чуть-чуть вздремнуть. Ну-ка, все мысли в сторону, нужно постараться снова заснуть…
Пытаясь найти удобное положение, Стас принялся ворочаться с бока на бок, но постель почему-то перестала казаться удобной. Провертевшись так с полчаса, он не выдержал, поднялся с кровати и поплелся в Сашину комнату. Тот сопел как ни в чем не бывало и не сразу проснулся, когда Станислав пару раз ощутимо толкнул его.
– Ты чего? – наконец пробормотал спросонья Александр. – Пора вставать?
– Пошли на кухню, – буркнул Стас и, не дожидаясь, пока брат встанет, направился вперед.
– Что случилось-то? – недовольно спросил Саша, тоже явившийся на кухню, садясь на стул и отчаянно зевая. – Чего тебе не спится?
– Это вам с Людмилой надо сказать спасибо.
– А мы здесь при чем?
– Привезли в дом, битком набитый привидениями, заставили распахнуть свои чувства, и теперь, значит, ни при чем?