Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия
Шрифт:
Махавира отрицал существование бога, но не сошел с ума, как Ницше. Его спасла медитация. Будда отрицал бога, и не только бога; Будда сделал еще один шаг — по сути, последний: отрицая бога, Будда отрицал само существование самости [5] . Будда говорил, что не существует ни бога, ни самости. Он говорил, что при наличии самости нельзя достичь полной свободы. Ваше «я» обладает определенными внутренне присущими ему качествами, и эти качества будут всегда оставаться с вами. Свобода будет условной. Нужно избавиться от бога — во-первых; во-вторых, нужно избавиться от «я». И тогда вы полностью свободны.
5
В оригинале — Self.
Ницше мог стать Махавирой или Буддой, но медитативное измерение для него было закрыто. Как только вы перестаете верить в бога, на вас обрушивается непомерное бремя ответственности за свое собственное бытие. Оно может вас раздавить. Именно это и произошло: Ницше был сокрушен своей собственной свободой, он не смог с ней справиться.
Бога, каким его представляют христиане, мусульмане, иудеи и индуисты, не существует. Но я, в отличие от Махавиры, Будды или Ницше, не говорю, что бога нет. Я говорю, что жизнь — это бог. Вообще говоря, мне не нравится слово «бог». Я предпочитаю называть это бхагаватой, «божественностью». Существование исполнено божественности, и в глубокой медитации вы причащаетесь этой божественности. Если бог есть жизнь, если это синонимы, тогда ни о какой смерти бога не может быть и речи. Жизнь не может умереть; она вечна.
Я слышал…
В одном затерянном уголке Земли стоят два надгробья. На одном написано: «Бог умер», и внизу стоит подпись: «Ницше». На другом написано: «Ницше умер», и подписано: «Бог».
Мне кажется, вторая надпись ближе к истине: Ницше умер. Бог не умер в том смысле, который имел в виду Ницше, поскольку его представление о боге было в основе своей неверно. Это была христианская идея: бог как личность, причем личность доминирующая.
Один из великих индийских мистиков, баул из Бенгали… Слово «баул» означает «безумный». Баулы действительно безумны — они безумно любят бога. Так вот, этот безумный баул Чандидас говорит: «Сабар упар манус сатья. Тахар упар нахин», то есть: «Человеческая истина есть высшая истина! И нет истины выше». Он говорит то же самое, что и Ницше, но его высказывание более позитивно. Он провозглашает божественность человека, богоподобие человека. Ницше же просто отрицает, ничего не утверждая. Его отрицание приводит к негативной пустоте. Чандидас тоже отрицает, но из его отрицания рождается позитивная пустота.
«Сабар упар маку с сатья… Человеческая истина есть высшая истина! И нет истины выше». Он тоже говорит, что бога нет, но при этом утверждает, что божественны вы сами. Бог не умер, потому что жизнь — жива. По-прежнему распускаются цветы, по-прежнему поют птицы, все вокруг продолжает существовать — как может умереть бог?
Но Ницше умер, и его жизнь была полна невероятных страданий. К несчастью, он родился на Западе и вырос в христианской среде. Ему была необходима восточная атмосфера. Если бы он попал в дзэнский монастырь или в суфийскую общину… Там он все равно узнал бы, что бога нет, но это знание не свело бы его с ума; наоборот, он стал бы просветленным.
Третий вопрос
Ошо,
Ты назвал меня Девадаттой, но многие люди говорили мне, что так звали того малого, который много раз покушался на жизнь Гаутамы Будды. Почему ты дал мне такое имя?
Девадатта!
Это имя само по себе красиво. Оно значит: «данный богом, божьей милостью; божий дар». По значению оно в точности соответствует английскому имени Джон. Имя Джон означает «милостивый дар бога». «Девадатта» значит то же самое. Человека, не один раз пытавшегося убить Гаутаму Будду, звали Девадаттой по чистой случайности.
Девадатта приходился Будде двоюродным братом и был очень ревнив. Он стал его учеником. Однако, поскольку они были двоюродными братьями, почти ровесниками, поскольку они учились в одной школе, вместе играли и вместе охотились, он хотел быть ему равным. Сам Будда не один раз ему говорил: «Мы равны, и не только мы с тобой: равны все люди, любой человек ни в чем мне не уступает. В миг просветления все вопросы о превосходстве исчезли. Даже камни мне равны, потому что все мы — одно существование».
Но Девадатта не мог успокоиться: ведь Будда был великим мастером, а он — всего лишь одним из многих тысяч учеников, практически никем В конце концов он решился на заговор. Собрал вокруг себя несколько учеников, он предал Будду, надеясь, что к нему стечется гораздо больше последователей. Но никто, кроме горстки поддержавших его людей, к нему не пришел; да и те понемногу стали расходиться, потому что он им ничего не смог дать. У него не было живого опыта общения с истиной; он был так же бессознателен, как и они сами. Ему удавалось обманывать их всего несколько дней. Он был большим интеллектуалом, но не просветленным, он умел спорить и убеждать на интеллектуальном уровне, но не мог утолить жажду истины, живущую в глубине сердца.
Постепенно люди стали от него уходить. Он был очень зол, его охватила ярость. Ему оставалось только одно: убить Будду. Он много раз покушался на его жизнь, но безрезультатно, всякий раз безрезультатно.
Рассказывают такую историю…
После очередного неудачного покушения на Будду Девадатта пришел в отчаяние.
— Похоже, этот малый и в самом деле святой, — нехотя признался он лучшему из нанятых убийц. — Мне никак не удается его достать!
Потерпев сокрушительное поражение всех своих поползновений, Девадатта решил свести счеты с жизнью.
— Что ж, — сказал он, — в конце концов, я могу завещать сангаму Будды свою страховку. Может быть, хоть это мне зачтется. Скажи, друг, за сколько бы ты согласился меня прикончить?
Старый товарищ внимательно посмотрел на него и ответил:
— О Девадатта, для тебя я это сделаю бесплатно!
Помните: совершающий убийство человек ничем не отличается от самоубийцы. Человек, который хочет кого-то убить, и человек, который может убить самого себя, одинаковы. Психологам еще предстоит осознать тот факт, что эти люди не отличаются друг от друга. Энергия одна и та же, агрессия одна и та же. Направленная на другого, она становится убийством; направленная на себя, она становится самоубийством. При движении наружу эта энергия убийственна; при течении вовнутрь она самоубийственна.
Девадатте так и не удалось убить Будду, и эта неудача привела его к мысли о самоубийстве. То же самое случилось и с Иудой. Но поскольку индусы больше склонны думать, чем делать, Девадатта так и не совершил самоубийства — он только о нем помышлял. А Иуда действительно покончил с собой на следующий день после того, как Иисуса распяли, на следующий же день. Иисуса распяли, и назавтра Иуда покончил с собой. Ответственность за убийство Иисуса лежала на нем: он продал Иисуса, продал за какие-то тридцать серебреников. Но убийство Иисуса полностью изменило ситуацию, полностью изменило положение дел.