Мистические города
Шрифт:
— Но ты же слушал, по крайней мере какое-то время. — Старик улыбнулся Джассе. — Итак, пока ты здесь, я бы хотел, чтобы ты помог урегулировать спор между мной и этой оравой бездарей. — Взмахом руки он показал на сидевших вокруг рассказчиков. — Они говорят, что больше никто не ценит истории. Ты какого мнения на сей счет?
— Ну… я когда-то любил их слушать, — искренне признался Джасса. — Давно, правда.
— А почему перестал? Слишком занятой? Слишком взрослый? Или чересчур придавлен ежедневными тяготами своей жизни?
— Все вместе, — ответил
— Они почти всегда правдивы, — поправил Тобас. — Просто описанные в них происшествия, возможно, никогда не имели места на самом деле. Но правдивые истории существуют. Если бы ты решил послушать, ты бы предпочел историю, основанную на реальных событиях?
— Конечно.
— Тогда позволь удовлетворить твое желание. Садись.
И Джасса сел. Может, потому, что не предвидел на сегодня ничего более интересного, или, может, потому, что у него не было достаточных оснований для отказа.
— А вы разрешите мне выбрать историю? — Он чувствовал, как внутри зажегся озорной огонек. Тобас кивнул, и Джасса продолжил: — Я хочу знать, как дорога Аверсы получила свое название.
— Ладно. Если история придет ко мне, я расскажу ее, — согласился Тобас, а Джасса только улыбнулся. Тобас улыбнулся в ответ. — Что беспокоит тебя, дружище? То, что ни один из живущих ныне не знает именно эту историю?
Джасса кивнул, и девушка покачала головой:
— Ты не прав. Сомна знает.
— И Сомна делится историями с Рассказчиками? — спросил Джасса.
— Сомна делится со всеми, — ответил Тобас. — Но иногда ей легче всего сделать это через нас. А сейчас помолчим немножко. Мне нужно понять, появилась ли история для этого юноши.
Тобас закрыл глаза, и шелест голосов затих. Джасса наблюдал за мужчиной и заметил, как шевелятся его губы.
Несомненно, репетирует первую ложь…Джасса устыдился своей мысли, стоило ей возникнуть у него в голове, поскольку было очевидно, что Тобас и не пытался произвести эффект своим бормотанием, — он молился. Остальные Рассказчики, сидевшие в кругу, делали то же самое, прикрыв глаза и опустив головы. Джасса застыл на несколько долгих мгновений исключительно по причине полного изумления, а к тому времени, когда ему пришла идея незаметно удрать, было уже слишком поздно. Тобас открыл глаза:
— Есть для тебя история, молодой господин. Короткая, но от этого она ничуть не хуже.
Джасса облизнул губы, внезапно высохшие:
— Я бы хотел послушать ее.
Тобас кивнул.
— Это случилось в начале Третьей эры, — начал он тоном, слегка отличным от своей обычной манеры говорить. — В это время люди и первенцы Сомны, особенно уважаемые, которых мы зовем Аверсы, еще жили вместе. Одна из перворожденных совместно с нашими отдаленными предками возводила стены, которые должны были превратиться в Торнолл.
— Почему? — перебила Лата.
— Поскольку Аверса знала, что гармония доставляет удовольствие Сомне, — пояснил Тобас. — Она хотела услужить. Наши предки с удовольствием позволяли ей это.
— Почему? — задал вопрос старик, сидевший в кругу напротив Тобаса.
— Так как люди видели, что благодаря могуществу Аверсы они выполнят работу быстрее, — объяснил Тобас. — И обращали себе на пользу помощь перворожденной.
Джасса видел замершие лица остальных и понимал: из какого бы источника вдохновения ни черпал Рассказчик, история захватила всех целиком. Он осторожно поинтересовался:
— Почему наши люди ненавидят и боятся Аверсы?
— Потому что любой из перворожденных обладал большей мощью, чем все наши праотцы, вместе взятые. Потому что у наших праотцев не было ничего общего с Аверсами, кроме Сомны, которая породила и тех и других. Пока Сомна спит и видит сны, она создает наш мир. Аверсы получают частичку ее снов, и каждый из них может до некоторой степени переделать мир, но никто из наших праотцев не знал до какой. А неуверенность порождает животный страх.
— Что произошло?
— Стены возвели. Храм Сомны построили. Наши праотцы попытались поработить Аверсу, как только работы были закончены. И потерпели крах. Одним словом она разрушила храм и вышла из города по тропе, которая до сих пор зовется дорогой Аверсы, через Весланские ворота. Когда она остановилась возле них, все стены пали. Остались лишь ворота, где мы по сей день собираемся.
— Куда удалилась Аверса?
— К колодцу Лога у подножия Гралатовых гор. Некоторые называют их хребтом Гэана.
Тобас встряхнулся, и черты его лица стали прежними. Остальные последовали его примеру, словно по команде. Возможно, все это было запланировано. Но Джасса так не считал.
— Я зашел слишком далеко? — спросил Тобас сидевших в круге. Он вроде и забыл про Джассу.
— Вопрос юноши оказался неожиданным и несвоевременным, — ответил старик, который раньше уже участвовал в разговоре, — но если бы тебе не суждено было дать ответ, то он бы и не прозвучал.
— Ты фаталист, Гос, — возразил другой Рассказчик. — Думаю, это было ошибкой.
— Не важно. Дело сделано, — вмешалась Лата.
— Какое дело? — потребовал объяснений Джасса.
Тобас пожал плечами:
— Если ты не знаешь, это, может, и к лучшему. Спасибо за то, что выслушал меня.
Круг распался. Рассказчики Сомны уходили прочь кто поодиночке, кто парами, но ни один из них не нарушал молчания. Спустя какое-то время ушел и Джасса. В арке Весланских ворот у него возникло довольно странное чувство, будто он выходит из храма.
Прогулка Джассы за городскими стенами была не слишком долгой. Скоро он вернулся через Весланские ворота, теперь безлюдные, и направился домой. Никто его не встречал, да и некому было после смерти отца, который ушел из жизни в прошлом месяце. Кузница, пристроенная к дому, стояла запертой, ставни были закрыты, а горн совсем остыл. Джасса собрал все, что, по его мнению, могло ему пригодиться, и поутру покинул город. Проходя сквозь Весланские ворота, он остановился на мгновение и улыбнулся.