Мистические истории доктора Краузе

Давыдова Инесса

– Да, – ответил Степан.

– Кто живет в этом доме?

В гостиной сидят за столом женщины. Они плетут кружева, тихонько переговариваясь между собой. Одна из женщин выглядит старше остальных и имеет начальственный вид. Степан внимательно ее рассматривает, но ничего знакомого и родного не чувствует. Из соседней комнаты слышится стон, и глаза одной из девушек обращаются к Степану. В них читается сочувствие и сострадание. Степан заходит в спальню и закрывает за собой дверь. Женщина лет сорока, в белоснежной кружевной рубашке и чепчике, лежит

на кровати. Ее голова мечется по подушке. У нее жар. Черноволосая девушка прикладывает к ее лбу полотенце, смоченное водой. В этот момент Степан чувствует, что его сердце наполняется тоской и жалостью.

– Мама.

– Как зовут вашу маму?

– Эмма. Она лежит в постели.

– Почему она лежит?

– Она больна. Она умирает.

– Хорошо. Сколько маме лет?

– Сорок два.

– А вам сколько лет?

– Мне восемнадцать.

– Как вас зовут?

– Жак.

– Где ваш отец?

– Он умер.

– Чем вы занимаетесь?

– Я учусь.

– Хорошо. Учитесь. А у вас есть жена?

Степан вглядывается в лицо черноволосой девушки. В ее взгляде он читает упрек и тоску. Он понимает, что она на него обижена, но за что – он пока не знает.

– Нет.

– А девушка?

В висящем на стене зеркале Степан видит себя в монашеской рясе коричневого цвета. Капюшон прикрывает его лицо. Он снимает капюшон и видит, что его волосы коротко острижены.

– Нет. Мне же запрещено, – внезапно догадался он.

– Почему?

– Я монах.

Доктор сделал пометки в блокноте и спросил:

– Вы монах. Хорошо. А почему вы не в монастыре?

– Я пришел проведать маму.

– Хорошо. А у вас есть братья и сестры?

В этот момент Степан осознает, что мать – его последняя оставшаяся в живых родственница. На его глаза наворачиваются слезы. Тоска сдавливает горло.

– Они умерли, – коротко ответил он и всхлипнул.

Доктор решил, что пора приступить к основным вопросам, и спросил:

– У вас есть враги?

Степан поднимает глаза на девушку, но злобы от нее не ощущает. Между ними нет недосказанности. Она недолго тосковала по нему. На пальце он видит обручальное кольцо.

– Нет. Я – мирный человек.

– Вы с кем-нибудь ссорились?

Он точно знает, что ссорился с этой миловидной девушкой, он даже знает ее имя – Жозефина. Но причина ее тоски в том, что он выбрал не ее, а монашеский постриг.

– Нет, – решительно ответил Степан.

– Вас кто-нибудь проклинал?

– Нет, – ответил Степан и усмехнулся.

В следующий момент, Степан обнаруживает себя на окраине города. Он видит, как Жозефина бежит к нему через мост и осознает что это их предыдущая встреча. На ее лице радость. По мере приближения к нему улыбка сходит с ее лица, и она понимает, что он собирается ей сказать. Она мотает головой и кричит:

– Нет! Нет! Ты не можешь так со мной поступить!

Степан опускает голову, у него виноватый вид. Ему жалко девушку, но зов души сильнее. Завтра он покинет город и отправится в монастырь.

Она падает в его объятия и плачет от безысходности.

* * *

Доктор Краузе посмотрел на часы и решил продолжить сеанс гипноза. Ему нужно было прокрутить время вперед, в надежде на то, что разгадка может таиться в конце жизни Жака. Поэтому он несколько раз повторил:

– Лента времени раскручивается вперед.

Очертания предметов постепенно размываются, и Степан оказывается окруженным ярким светом.

– Я досчитаю до трех, и вы окажетесь в последнем дне жизни Жака. Что вы видите перед собой?

В следующий миг Степан оказывается в темном затхлом помещении небольшого размера. Его окружают серые каменные стены. Высоко, почти под потолком виднеется небольшое окно арочной формы.

– Окно в моей келье.

– Что вы делаете в келье?

Степан видит свое истощенное тело. Дотрагивается до слипшихся мокрых волос. Подушка влажная и грязная. Его тело накрыто двумя тонкими одеялами коричневого цвета. Где-то неподалеку слышатся мужские голоса.

– Лежу на постели, у меня лихорадка.

– Вы заболели?

– Я умираю, – взволнованно произнес Степан и начал учащенно дышать.

– Сколько вам лет?

– Сорок шесть.

– Какой это год?

– 1634 год от Рождества Христова.

Доктор сделал запись в блокноте и спросил:

– Кто с вами в келье?

Степан повернулся на звук доносившейся до него молитвы.

– Двое монахов бенедиктинцев.

– Что они делают?

– Молятся за меня.

– Хорошо. Вы прожили всю жизнь в этом монастыре?

– Нет, я у них проездом. Я ехал с посланием в Семюре-ан-Брионне.

– Что в этом послании?

– Прошение о пожертвовании.

– И что с вами случилось?

– Я заболел, и меня приютили в этом монастыре.

Доктор решил повторить свои основные вопросы:

– У вас есть враги?

– Я не знаю таких, – уверенно ответил Степан.

– Вы с кем-нибудь ссорились?

– Да, – с сожалением произнес Степан.

– С кем?

– С братьями.

– Из-за чего?

Степан видит себя стоящим за кафедрой. Его руки сотрясают воздух, он решительно и безжалостно осуждает трех братьев своего ордена за несоблюдение целибата. Его слова вызывают смущение среди братии. Многие спорят с ним, но кинуть в его адрес ответное обвинение не могут. Всем известно, что он строго соблюдает устав Бенедикта Нурсийского.

– Я отстаивал монашеский устав, – ответил Степан и с силой сжал кулаки.

Доктор заметил этот жест и поспешил спросить:

– Вас кто-нибудь проклинал?

– Нет. Из-за такого не проклинают. Хотя мои призывы вызывали много разговоров.

Доктор Краузе посмотрел на часы и понял, что время сеанса подходит к концу. Он вывел Степана из гипноза и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Степан потянулся, поднялся с кушетки и размял мышцы.

– Хорошо, – ответил он и пересел в кресло.