Мистика древних курганов
Шрифт:
Однако вопрос о времени появления всадничества до сих пор остается открытым. Скорее всего, крепкие степные лошадки использовались для верховой езды еще в медно-каменном веке. Очень умное животное, лошадь не требовала сложной упряжи: было достаточно накинуть на нее простую веревку из кожи или крепко свитых нитей, чтобы контролировать неспешный ход спутника пастуха. Кроме того, коня использовали и для перевозки разнообразных грузов во время дальних перекочевок. О приручении коня свидетельствуют следы кумыса в некоторых глиняных сосудах, обнаруженных в степных захоронениях эпохи бронзы. Этот напиток, приготовленный из перебродившего молока кобылиц, всегда использовался у кочевых народов евразийских степей. Он считался не только целебным, но был также символом счастья и благодати.
Человек всегда считал, что конь приносит ему счастье, и сложил о своем верном и надежном друге и помощнике множество красивых легенд и мифов. Пожалуй, больше, чем о коне, сложено легенд лишь о загадочных и часто заколдованных кладах.
На каждом дюйме, на любой версте
Земля веков осколки сохранила.
В ночи порою древние могилы
Секреты поверяют темноте.
Во всех районах страны, где мне довелось участвовать в раскопках, с разными вариациями приходилось слышать легенды о загадочных древних захоронениях и подземельях, в которые неожиданно проваливались всадники с конями, пахари с волами или воины в полном вооружении. В зависимости от места рассказа под землей они находили бочонки или сундуки с золотом, золотые кареты или груженные драгоценностями ладьи. Далее чудеса продолжались: золото превращалось в головешки, клады уходили под землю, обваливались своды над сокровищами, появлялись многочисленные гады и змеи и т. д. Лишь единицы счастливчиков могли унести с собой случайно найденные ценности.
Такую же легенду в начале 80-х годов уже прошлого столетия услышал я и в Тирасполе — небольшом и уютном городке на Днестре. Несколько человек уверяли, что более века назад на месте современного Октябрьского микрорайона города в огромное подземелье провалился крестьянин с груженной арбузами телегой. Зачем-то он съехал с тракта и в результате оказался под землей. Здесь, едва придя в себя от страха, он обнаружил многочисленные кости древних людей и много золота. Неожиданно привалившее богатство сразу же сделало его богачом и спасло семью от полуголодной жизни. Легенды легендами, но промелькнувшая в рассказах деталь, что кости были красного цвета, позволяет признать возможность случайной находки погребений эпохи бронзы. Именно в ту эпоху обряд окрашивания умерших красной охрой был особенно распространен.
Со строительством нового микрорайона в Тирасполе связан единственный в моей практике эпизод, когда пришлось согласиться с проведением работ зимой. В то время я руководил отделом новостроечных археологических исследований в Академии наук Молдавии и очень удивился, когда в декабре получил письмо с просьбой-требованием закончить раскопки в Тирасполе до конца года. Дело в том, что на месте будущего микрорайона разведки были проведены еще весной. Они выявили здесь четыре небольшие насыпи, которые легко можно было исследовать в летние или осенние месяцы. Однако об археологах вспомнили лишь в конце года, когда будущая стройплощадка покрылась снегом и о раскопках не могло быть и речи — это же не Антарктида! Тем не менее «отцы города» подключили весь административный ресурс и социальную демагогию: люди нуждаются в жилье, и мы не имеем права задерживать строительство. Почему они не вспомнили об этом несколько месяцев назад, так и осталось загадкой.
Несмотря на мой категорический отказ отправлять экспедицию зимой, в дирекции мне терпеливо объяснили важность жилищного строительства в стране, одновременно сообщив, что уже есть «добровольцы» из моего отдела. Эти «добровольцы» умудрились летом перевернуться в экспедиционном уазике, но, к счастью, лишь минимально покалечили себя и машину. Какими-то путями эта информация достигла руководства, и только ее месячная задержка спасла «акробатов» от неминуемого увольнения. Было ясно, что в данной ситуации они сразу же согласились с «ненавязчивым» предложением директора поработать зимой. В данной ситуации сопротивляться и мне не имело смысла, поэтому пришлось согласиться с экстремальными, благодаря местным чиновникам, раскопками.
Было ясно, что в этом случае руководству надо было лишь формально выполнить требования закона, а научная сторона исследований никого не волновала. Моментально были решены вопросы с финансированием, транспортом и экспедиционным оборудованием, и «добровольцы» отбыли в заснеженный Тирасполь. Спустя годы эта абсурдная ситуация вспоминается даже с умилением. Сегодня трудно представить, чтобы кого-то взволновала судьба каких-то рядовых памятников археологии в зоне строительства элитной дачи или частного коттеджа. В брежневские же времена «Закон об охране памятников» в зонах нового строительства действовал достаточно эффективно, ибо плановые обязательства должны были неукоснительно выполняться.
К счастью для науки, все раскопанные зимой курганы оказались полностью разрушенными еще в древности. Они были возведены скифами, и, скорее всего, ими же вскоре и ограблены. Археологам достались лишь мелкие фрагменты железных изделий и человеческих костей. Вновь открылась хорошо известная картина: нетронутое перекрытие и совершенно пустая яма, в угол которой на уровне дна врезается небольшой грабительский лаз. Так грабить могли только люди, хорошо знавшие устройство и размеры погребального сооружения. Уже в январе следующего года программа работ была полностью выполнена, а удовлетворенные редкими находками участники «ледовой эпопеи» засели за тоненький научный отчет. Довольными остались все: сотрудники экспедиции избежали увольнения, Академия наук получила деньги, а руководство Тирасполя — строительную площадку. Я тоже вздохнул с облегчением: курганы были ограблены и не хранили уникальных находок. Но оказалось, что ставить точку в этой истории еще рано.
Ранней весной в Кишинев позвонили и сообщили, что не-)бходимо срочно приехать на место бывших раскопок. Оказа-юсь, что рядом с изученными курганами случайно найдено;ще одно погребение. Судя по спутанным объяснениям строителей, оно якобы было неограбленным и содержало различные находки. Научный сотрудник отдела новостроечных исследований Евгений Савва срочно выехал в Тирасполь и выяснил следующее.
Когда сошел снег, строители начали рыть котлованы под фундаменты новых домов. Грунт самосвалами сразу же вывозили со стройплощадки. Вдруг один из них на глазах десятков людей провалился передними колесами в яму, и водитель от неожиданности разбил головой лобовое стекло. С большим трудом тракторами машину вытащили из ямы, а водителя отправили в больницу. К счастью, он отделался лишь легкими ушибами. Когда страсти улеглись, рабочие обнаружили на месте провала рыхлое черноземное пятно, резко выделявшееся на светло-желтом фоне материковой глины. Самое удивительное, что оно появилось на глубине четырех метров от современного уровня степи. Оказалось, что возле раскопанных курганов находилась еще одна небольшая насыпь. С годами под дождями и ветрами она сильно оплыла, а затем ежегодные распашки и вовсе уничтожили эту возвышенность. Обнаружить же на этом месте погребение было нельзя еще по одной причине: по принятой традиции входной колодец на всю глубину был засыпан чистой материковой глиной, которая практически не отличалась от окружающего грунта. Только у дна этого колодца была вырублена огромная катакомба, в которой и захоронили погребенных.
К сожалению, заинтригованные строители взяли на себя функции археологов и очень быстро «почистили» столь неожиданно обнаруженную яму. Часть находок и человеческих костей были выброшены из могилы. Находки оказались уникальными, но общая картина всего комплекса довольно сильно пострадала. Тем не менее Е. Савва сумел собрать находки, дочистить и, таким образом, спасти для науки этот уникальный комплекс. Как оказалось, он был сооружен в эпоху средней бронзы.
Ему удалось выяснить, что в глубокой овальной яме, оставшейся от катакомбы, была захоронена семья: зрелый мужчина, молодая женщина и ребенок семи лет. Все они лежали в вытянутом положении на спине. Возле мужчины находились бронзовый листовидный нож, два базальтовых топора ладьевидной формы с изящным рельефным узором, обломок аналогичного топора и кремневая стрела. Характерно, что обломок топора был вторично использован как растиральник для малиновой охры — минеральной краски, которой были окрашены все погребенные. Одна его сторона оказалась сильно стертой и покрытой краской. Возле женщины находилось два сосуда характерной для катакомбной культуры формы. При этом один из них был обломан еще в древности и на треть заполнен малиновой охрой. Не вызывало сомнений, что именно из него брали охру и при помощи каменного орудия, приспособленного из обломка топора, натирали тела умерших.