Мистика древних курганов

Яровой Евгений Васильевич

— Взорвалась бомба, а осколки остались здесь, — делились они своими наблюдениями, перебирая непривычно изогнутые «железки». Действительно, на вершине кургана находились заплывшие траншеи и землянки военного времени, но найденные предметы не имели к последней войне никакого отношения. Когда мы подошли ближе и осмотрели место находки, сразу же поняли, что в насыпи, там, где кончается предматериковый слой, нас ожидает последний сюрприз, на который так щедр оказался этот курган. Здесь лежали аккуратно сложенные в кучу железные… удила, псалии, браслеты для стреноживания коней — целый клад конской упряжи! Всего на этом месте было обнаружено 18 различных предметов.

Когда эти находки после зачистки сфотографировали и зарисовали, а затем упаковали в вату и несколько слоев бумаги, развеялись последние сомнения: в энеолитическом кургане, возведенном в период первого использования металла, находился клад конской упряжи эпохи раннего железа. Самое удивительное, что поблизости не было отмечено ни одного погребения этого времени. Да и в этом кургане находились захоронения различных культур — не было только киммерийских. Одинаковая черноземная почва насыпи не позволила зафиксировать форму древней ямы, в которой находился клад. Но несомненным оказалось одно: все эти вещи специально зарыли в курган и они не были связаны ни с одним из захоронений, открытых в этом археологическом комплексе.

_{Эти «железки» оказались копьем и конской упряжью для киммерийской колесницы}

Вечером в полевом лагере экспедиции разгорелась дискуссия о датировке обнаруженных находок. Типологический анализ вещей позволил сделать вывод, что у села Пуркары был найден клад, содержавший копье и набор упряжи, предназначенной для четырех коней. Подобная находка — редчайший случай в археологической практике! Первоначальное мнение о том, что клад был оставлен скифами, не подтверждалось самим материалом изделий: ведь все известные скифские конские наборы были изготовлены из бронзы, а пуркарские изделия — из железа. Кроме того, найденные вещи отличаются явным своеобразием, свидетельствующим о более ранней дате их изготовления. Следовательно, они относятся к предскифскому времени, то есть принадлежали киммерийцам — загадочным племенам «доителей кобылиц». Но каким образом эти дорогие для своего времени предметы попали в насыпь? С какой целью был глубоко запрятан в землю ценный для каждого киммерийского воина клад?

Наиболее вероятны несколько версий: возможно, эти вещи символически «захоронили» в кургане, считая, что он возведен над сородичем. Может быть, конские наборы были временно спрятаны в период опасности, но что-то помешало хозяину вернуться за ними. Не исключено также, что они были просто похищены у соплеменника и надежно спрятаны у основания безымянного кургана. Сейчас нам остается только фантазировать на эту тему, так как истинную судьбу находки мы уже никогда не узнаем. Ясно лишь одно: хозяину клада что-то помешало вернуться за своим богатством.

Считается, что развитие и распространение пастушеского хозяйства привело к трем величайшим открытиям первобытности. Во-первых, был изобретен короткий сложный лук для стрельбы при верховой езде, а конь стал «атрибутом» воина. Чтобы умело контролировать бег лошади, была также придумана узда с применением псалиев, которые крепились на ремни по бокам головы лошади и позволяли ею легко управлять.

Наконец, появились первые боевые колесницы. Можно констатировать, что клад конской упряжи на Нижнем Днестре в очередной раз подтвердил эти выводы. Одновременно он показал, что лошадь играла важную роль в становлении новой системы вооружения, а местные киммерийские племена уже широко использовали боевые колесницы, запряженные четверкой коней.

Эти, казалось бы, невзрачные железные предметы поставили и наметили пути решения не только чисто научных проблем, но и отразили высокие достижения навсегда исчезнувшего народа. Но одна из самых ценных находок этой загадочной эпохи была открыта, как это ни странно, не в кургане и не при научных исследованиях. Так получилось, что все произошло случайно.

Киммерийский котел…

на кухне

Чтоб не жил — кто стар,

Чтоб не жил — кто зол,

Богиня Иштар,

Храни мой котел

(Зарев и смол!).

М. Цветаева, 1923

В тот знойный августовский день в кургане было расчищено захоронение эпохи поздней бронзы. У головы погребенного стояли три раздавленных землей сосуда более чем трехтысячелетней давности. Уже на другой день наш экспедиционный реставратор — очаровательная московская студентка Алла Полникова осторожно промыла хрупкую керамику, а затем пропитала все черепки разведенным клеем. Через несколько часов она стала быстро подбирать один черепок к другому, и на наших глазах древние сосуды получали свое второе рождение. Этой работой заинтересовалась экспедиционная повариха Анастасия Марковна Мунтян, жительница села Оланешты Суворовского района. Все три года работы археологической экспедиции эта крепкая сорокалетняя женщина умудрялась нас вкусно кормить из тех незамысловатых продуктов, которые мы выписывали из колхоза. Нередко она добавляла в наш рацион и продукты со своего огорода, что лишний раз доказывало открытость и доброжелательность местных жителей.

— Зачем вы клеите это старье? Зачем вам битые горшки, когда в магазине можно купить целые? — неожиданно поинтересовалась она.

Пришлось объяснить, что этим «битым горшкам» несколько тысяч лет и они представляют большую историческую и культурную ценность. Рассказали ей и то, что через некоторое время она, возможно, сможет их увидеть в витринах Музея археологии в Кишиневе, в котором выставлены наиболее ценные археологические находки, обнаруженные когда-либо на этой территории.

— А у меня дома тоже есть старая вещь — бочка! — вдруг не без некоторой гордости заявила Анастасия Марковна. И рассказала мне, как несколько лет назад ее муж, колхозный бульдозерист, ровняя по приказу начальства один из «бугров» в поле, неожиданно вывернул из земли странный предмет. «Бочка!» — ни минуты не сомневался он и, как истинный крестьянин, тут же решил, что она может пригодиться в хозяйстве. Тем же вечером он приволок ее домой, и Анастасия Марковна была очень довольна этим незапланированным приобретением. С тех пор бочка стала нужной и очень полезной вещью в хозяйстве семьи Мунтян. На всякий случай я поинтересовался, какой она формы, и узнал, что бочка высокая и круглая, как ей и полагается быть.

Сразу же вспомнилась немецкая бочка из-под бензина с сохранившейся готической надписью «Огнеопасно», которую я видел во дворе дома в одном из южных молдавских сел. Сметливый и рачительный хозяин подобрал ее во время Ясско-Кишиневской операции в 1944 году на брошенном немцами аэродроме и приспособил под собачью конуру. За свою мирную послевоенную жизнь эта бочка служила домом и пережила не одно собачье поколение. Именно поэтому я не проявил особого интереса к сообщению нашей поварихи, хотя при удобном случае решил все же осмотреть находку.

Случай вскоре представился. Выезжая на раскопки, мы заехали к Анастасии Марковне домой. Она провела нас в глубину двора и указала на «бочку», стоявшую у стены в тени только что отремонтированной кухни. Все археологи, которые из любопытства зашли со мной во двор, буквально оцепенели и не поверили своим глазам: возле кухни под открытым небом стоял совершенно целый и прекрасно сохранившийся… древний бронзовый котел! Когда мы подошли ближе, то увидели, что котел был доверху заполнен… гашеной известью! Как выяснилось позже, известь держали в нем все эти годы…