Мистика вещих снов
Шрифт:
— Мама! — я хотела, чтобы мама тоже удивилась тому что я видела, и барашку с музыкой звезд и тому что я видела желтый дом! Но эта картина растаяла именно в этот момент, когда я позвала ее.
— Люсенька, что ты меня зовешь, — подошла ко мне мама, но мне было трудно рассказать все это непонятно откуда взявшееся и исчезнувшее, и я только сказала, — у меня кружится голова! Хотя голова очень быстро встала на свое место. И я решила, что напрасно позвала маму, потому что получается, я ее обманула.
Странно, я не помню других снов из детства, я не помню многих дней из своей тогдашней жизни, а этот запомнила, потому что помнила о нем каждый день,
Маленькие дети забывают многое из своих первых лет жизни. Они даже могут забыть, как выглядела их мама, и звать мамой другую женщину. Тем более странно, что этот сон я запомнила на всю жизнь, не забыла, как другие сны, или как другие события, и радостные и горькие. Я помню все подробности. И скорость, с которой я ехала, и тот дом, и все краски, которые окружали меня в тот момент, и время суток и все, все. Хоть сон был короткий, но очень четкий. И мне почему-то кажется, что он имеет свой тайный смысл, и именно поэтому, моя память хранит его. Когда-нибудь это мне пригодится.
Ну откуда я могла представить всю эту картину в свои два года. Я не видела того места даже в течение своей последующей жизни, лишь только один раз, уже через пятьдесят лет, по телевизору увидев дом на Английской набережной в Санкт-Петербурге, я узнала его. Это дом Синода и Сената. А я в Санкт-Петербурге была только мельком и то уже лет в сорок пять.
И потом, когда я еще была ребенком, я рассказывала всем, какой чудесный сон про барашка мне снился, и как я, почти как на самом деле, ехала мимо желтого дома. Я все искала дом такого же желтого цвета. Я помню, как мы с детским садом в городе Балашове, где мой папа работал в театре, ходили на прогулку всегда в одно и то же место. В маленький скверик, не далеко от которого проходила железная дорога. И на другой стороне ее стоял желтый двухэтажный дом. Боже, как я обрадовалась, когда увидела его. Мне тогда было пять лет. Я возбужденно стала рассказывать воспитательнице, что я видела во сне дом такого же цвета, только он был другой! Большой! Но, конечно она восприняла это как болтовню ребенка, она не понимала, какое значение для меня имеет этот дом. И, когда мы, взявшись за руки, парами обходили клумбу, и уходили назад в детский сад, я любовно смотрела на стены этого дома, пока они не скрывались за ветками парка.
Лет через пятьдесят я была на выставке елочной игрушки в историческом музее. Я увидела эти старинные игрушки из картона, покрытого серебряной краской. В моей душе возникли сентиментальные нотки, вот только такого серебряного барашка, как на моей первой елке, я как не искала, там не нашла.
Что это, память прошлой жизни? Говорят, что дети лет до четырех еще помнят свою прошлую жизнь, и нужно прислушиваться к их фантазиям, к их словам. Может быть, они раскроют ее прошлый секрет. Но природа устроила так, что пока младенческая душа помнит много, ребеночек не имеет возможности все рассказать. А с возрастом, жизнь забивает память души, и главенствовать начинает память тела, или мозга. Рассказал бы ребенок все, если бы знал столько слов, чтобы описать все что помнит. Но с двойной памятью о двух жизнях, ведь и запутаться можно. А в детстве нужно привыкать к новой, теперешней жизни, так что все логично.
Позже, когда я стала изучать генеалогию своей семьи, я узнала, что мои предки были священниками. Возможно это память одного из них, перешедшая в меня. Вероятно, у него была связь с Синодом, и он часто посещал этот дом. Возможно, это было его любимое место в городе, а возможно эта поездка, которая приснилась мне, была для него каким— то очень важным событием? Есть и второй вариант. Это сон памяти души в прошлой жизни.
Одно исключено. Моим сном, порожденным увиденным лично мною, этот сон быть не мог.
Мне этот сон больше не снился, но помню его, и удивляюсь ему, я и сейчас.
У меня есть внучка Лизочка. Она, почему— то с года и трех месяцев встает к спинке стула, как в балетной школе встают девочки к перекладине перед зеркалом. И под музыку начинает выделывать такие па, как маленькая ученица балета! Она приседает, она выбрасывает руки, она поворачивает каким— то образом головку, а потом идет на ковер и продолжает свой самозабвенный танец.
Иногда, когда мы просим ее потанцевать, она встает, как бы на сцену, закрывает лицо руками, на секунду замирая, как будто входит в образ и начинает совершенно, сложный рисунок, явно балетного танца.
Многие дети танцуют. Но с такими сложными узором танца и многообразными движениями, годовалых танцоров я еще не видела. Обычно прыгают, трясут ручками, хлопают в ладошки и все.
Очень легко предположить, что эти танцы, с определенным рисунком и постановкой продолжают вспоминаться ей во сне. Поэтому днем она легко повторяет их. В прошлой жизни наша малышка училась балету? А может быть, даже была известной балериной? Уж очень ей нравится танец, и музыка. Кстати, у нас в родстве была балерина, известная и вам, я не буду упоминать ее имя. Так может быть, умерев, она очень быстро воплотилась в моей внучке? Даты совпадают. 2003 год.
Аналогичный опыт прошлой памяти, был с моим коллегой. Он очень любит рассказывать разные случаи из своей жизни. Это его конек. Сев на него как— то он никак не хотел слезать оттуда. И рассказы лились, лились. Надо отдать должное, они были интересные и поучительные. Так вот, слушайте один из его рассказов.
Когда я был маленький, я часто начинал во сне рыдать, да так горько и долго, что мама начинала меня будить, чтобы прервать это страшный сон.
— Юрочка, проснись, что такое?
— Пароход, пароход! — говорил я и плакал. Я не мог рассказать полностью сон, потому — что был мал. Но он снился мне очень часто, и уже только лет в семь, когда мама утром рассказала отцу, что я снова плакал, я рассказал сон со всеми подробностями.
Мне снился океан. И пароход. Белый, с красными полосатыми трубами. Он тонул, он уходил в глубину. Я видел, что корпус парохода накренился, и уже больше половины его ушло под воду. Вокруг плавают люди и вещи. Люди в панике барахтаются, стараются удержаться на воде, цепляются друг за друга. И поэтому тонут и сами, и тянут за собой других. Тонут и взрослые и дети, и спасения ждать не откуда! Океан! Место, где пароход уходит под воду, образует воронку, и вода окончательно засасывает в нее все, что еще держится на воде.
Я смотрю на все это как бы сверху. Но, в то же время, я знаю, что я такой же участник этой катастрофы. Такая же жертва. Вот уже и мои глаза видят прозрачную зеленоватую воду, она мутнеет, по мере моего погружения, я вижу опускающихся на дно других людей, они уже безвольны, и уже не борются с океаном. Я медленно приближаюсь ко дну, сначала мне это безразлично, но потом от этого мне становится страшно. Я понимаю, что я сейчас умру, и так не хочется расставаться с жизнью. Так жалко, что я никогда уже не увижу солнце, и никто меня не спасет, что я начинаю плакать, рыдать, моя душа разрывается от жалости к себе и безвозвратности произошедшего