Митчелл. Голодные. Часть вторая
Шрифт:
Кэйтлин была здесь, вне всяких сомнений.
Чёрный человек
Я вернулся домой ближе к полуночи.
Пусть магазинчик и кажется небольшим, но коробок в нём предостаточно. Пока перетрясёшь их все, полжизни уйдёт! Однако, не могу не радоваться тому, что теперь подтвердились мои подозрения насчёт Кэйтлин – она в городе.
Странно, что за всё это время мне ни разу не позвонил Эйден и не заявил недовольным голосом, что ночевать я буду на коврике
На кухне до сих пор сидит Аншель. Очень непривычно видеть его настолько занятым. Он даже не заметил, как я вошёл в квартиру, хотя я умудрился, снимая куртку, свалить всё, что только мог – от ключей с комода до зонтиков. Вещи с грохотом упали, а мистер Леви даже ухом не повёл. Он обратил внимание на моё присутствие только, когда я поздоровался с ним.
Неужели, записи, украденные Гринсоном, настолько захватывающие? Интересно, о чём же там написано?
– Ах, Митчелл! – не особо радостно протянул Леви, но всё же улыбнулся. – Как дела, детектив?
– У меня новости хорошие. – сказал я и опустился на стул. – А у Вас?
Леви коротко рассмеялся и одобрительно покачал головой.
– Молодец, детектив, молодец. – неспешно протянул он. – Мои новости относительно хороши.
– Как это понять?
– Текст я перевёл, но перевод мне пришёлся не по душе, детектив. – пояснил Леви.
Тетрадь с переведённым текстом Аншель просто так не отдаст, тут и гением не нужно быть, чтобы понять это. Сначала он хочет знать всё о том магазине. Не думаю, что мистер Леви озадачен поисками Избранницы Гекаты меньше, чем я.
– Она была там. – утвердительно кивнул я. – Причём не так давно. Возможно, это место ей нравится, поэтому, если уж и следить за ним, то очень и очень незаметно. – сказал я, машинально сложив руки на груди, и слегка откинулся на спинку стула. – Эту иголку искать крайне трудно, особенно в таком стоге стена, как Бруклин.
Леви негласно согласился со мной, покачав головой.
Я прислушался, но так и не услышал ни сопения Эйдена, ни тихого писка Фобоса. Странно, что любимец Фроста вообще не выбежал встречать меня, он, словно собачка, всегда бежит посмотреть, кого принесло.
– А где Эйден? – спросил я. – Он вообще приходил?
– Нет. – легкомысленно ответил Леви. – Его ещё не было.
Чёрт, где он? Я, словно с цепи сорвался, и вылетел из квартиры, попутно надевая куртку. Первое место, куда, наверняка, нужно наведаться – церковь. Не уверен, но Фрост мог просто задержаться или банально забыть о существовании времени, посвятив время молитвам и беседе с Господом. Эйден уже не единожды делал так. Не специально, конечно.
Я рванул в нужном направлении. Телефон Фроста не отвечает. Даже гудков нет. Волнение внутри неконтролируемо нарастает. Если этот гадёныш – и я сейчас совсем не про Фобоса, – просто забыл зарядить телефон или, того хуже, уснул… Не знаю, что с ним сделаю!
В дальнем окне церкви слабо мерцает свет. Мысленно я уже обругал Эйдена всеми словами, которые только знаю, и уверенным шагом направился к нему. Священник вышел из здания ещё до того, как я успел дойти. Он спокойно запер дверь, сунул ключ в карман куртки и потёр уставшие глаза.
– Митчелл? – удивлённо посмотрел на меня Фрост. – Что ты здесь делаешь?
– Двенадцать ночи, ты ещё даже домой не приходил, а твой телефон не отвечает, – эмоционально начал я, загибая пальцы, – ищу тебя, конечно!
– Я подсвечники чистил, извини. – виновато произнёс священник и прижался ко мне, пряча лицо в складках моего свитера. – А Фобос проголодался, пока я был занял, и сгрыз провод от зарядки.
Когда мы пришли домой, Аншеля уже и след простыл. Он оставил обе тетради – оригинал и перевод – на столе и ушёл. Ни звонка, ни записки, просто растворился.
Думаю, поздний час не повод отказываться от ужина. Для меня вообще не существует весомого повода отказаться от еды, кого я обманываю? Пока Эйден принимал душ и мыл Фобоса, я приготовил из многочисленных «маленьких кусочков» что смог. Внешне блюдо напоминает пёстрый омлет, надеюсь, на вкус эта мешанина хотя бы съедобна.
Утром меня разбудили Эйден и аппетитный запах свежего печенья с кухни.
– Митчелл! – радостно воскликнул он, любопытно склонившись надо мной. – Митчелл, ты проснулся?
– Как тут не проснуться? – промычал я и закрылся подушкой. – Который час?
– Половина седьмого. – резво ответил священник.
– Чего так рано вскочил? – сонно поинтересовался я. – Тебе же сегодня никуда не надо.
Фобос пронзительно пищит, бегая по моей постели в изножье. Крысёныш не рискует залезать на горячий противень, потому выпрашивает печенье у Эйдена.
– Митчелл, идём! – настаивал священник. – Я сделал печенье, будешь? Сейчас кофе поставлю, вставай!
Он резво выскочил из комнаты, за ним унёсся хвостатый гадёныш. Делать нечего, придётся вставать. Что, интересно, могло случиться, что обрадовало Фроста в такую рань? Вряд ли в мире есть человек, который любит вставать рано по утрам, и Эйден прямое тому доказательство – будь его воля, он бы бодрствовал только ночью. Думаю, до поступления в семинарию, Фрост придерживался именно такого распорядка дня.
Я привёл себя в порядок, застелил кровать и присоединился к Эйдену, с нетерпением ожидавшем меня за столом. Кофе вот-вот закипит, а печенье уже достаточно остыло, чтобы можно было есть и не шепелявить весь следующий день из-за случайного ожога горячей выпечкой.
Фобос всё равно предпочитает ещё подождать. Странный крысёныш, то он бесстрашно суёт нос в кастрюлю в кипящей водой, чтобы достать варёное яйцо, то с опаской поглядывает на тёплое печенье.
Эйден почистил небольшую морковку и осторожно протянул любимцу. Тот впился в неё зубами так, будто не ел уже пару дней, и жадно хрустит сырым овощем.