Мийол-алхимик
Шрифт:
— Замечательно. Сможешь изобразить… ну, скажем, обладание свойством ускорения?
Не пытаясь уточнить, что к чему, Герея нанесла череду быстрых ударов по воздуху, увенчав серию высоким, неприменимым в настоящем бою пинком в зону верхней трети воображаемого спарринг-партнёра.
Воздуху стало больно, что он подтвердил соответствующими гулкими звуками.
Мийол помнил, как быстро двигалась Трашши уль-Саккамор — как раз Мастер Начал и с Ядром Сути, обеспечивающим ускорение. Что ж, инь-Шелетидйид вроде бы ей уступала… но не так чтобы существенно. О чём призыватель тут же заявил во всеуслышание.
— Совсем замечательно, — хмыкнул Ригар. — И да: я правильно понимаю, что для члена клана Шелетидйид получить свойство ускорения, говоря мягко…
— Позорно. Чудовищно омерзительно. После такого эта недостойная не может претендовать на большее, чем статус уль-Шелетидйид, — Герея как будто смаковала сказанное. — Едва ли меня сочтут приемлемой парой даже отбросы из побочных ветвей… да что там они! Отбракованные фракции клана, начальные Мастера Боя которых довольствуются в лучшем случае твёрдостью или крепостью — и те не посмотрят на обладающую ускорением без жалости!
— Видимо, так. А чтобы избежать всеобщего презрения, сжигаемая стыдом недостойная, уж конечно, постарается поскорее покинуть Лагор и удалиться от него на максимально доступное расстояние. Ещё и замаскировавшись как-нибудь поуродливее… скажем, под бородатого мужика, носящего закрытый плащ и полумаску.
— Что?
— Маскировка требует жертв, — странновато ухмыльнулся Резчик. — И куда больших, чем какое-то там переодевание. Извини, но с твоей комплекцией… сама понимаешь.
Герея вздохнула. И смирилась.
— Понимаю. Но мне это всё равно не нравится.
— Дальнейшее не понравится тебе ещё сильнее.
— А?
— Даже как уль-Шелетидйид, ты остаёшься… напоминанием. Твои будущие дети — и вовсе потенциальная угроза… для известных персон. Поэтому безвозвратно опозоренной Герее уль-Шелетидйид предстоит не просто покинуть Лагор (конечно, оставив след — не всем и не сразу, но заметный). Ей предстоит исчезнуть. Вообще. Наняться в команду не особо чистоплотных Охотников где-нибудь подальше отсюда, сходить в неудачный рейд, а во втором или третьем рейде, совсем неудачном… пропасть. Вместе со всей командой.
— А что потом?
— Скажем так: очень удобно, что друг моего сына, Луцес эн-Слиррен, происходит из семьи с традициями магов-косметологов. Если перекрасить тебе кожу, огрубить голос и подправить лицо, а глаза обработать зельем… как там назывался тот хорридонский клан?
— Рафсайид, — сказал Мийол. — Но вообще среди воинских кланов хватает тех, кто обильно обрастает мышцами. Очень популярный генный маркер. Если тебе не понравится выдавать себя за ань-Рафсайид, добившуюся уж слишком больших успехов для представительницы побочной ветви, историю всегда можно… подправить.
— Подправить? Да. Но всё же…
— Внешние генные маркеры — не более чем внешние генные маркеры, — построжел Ригар. — Не в твоём положении цепляться за внешний статус. Суть важнее.
Герея вздохнула. И спросила почти робко (призыватель со своим сигилом наигрыш ощутил, но невеликий — в основном его гостья придерживалась искренности):
— Высокочтимые… почему вы так добры?
Отец и сын переглянулись, улыбнулись дружно, словно репетировали.
— Я часто вижу лицо отца своего, как наяву, — очень «торжественно», так, что даже мальчик лет десяти не поверил бы в его чувства, молвил Мийол. — Обычно при одной мысли, будто от дамы в беде можно просто отвернуться, проходя мимо, лицо это хмурится. И некрасивая, трусливая, склизкая мыслишка исчезает в ужасе.
— А я — простой жабодолец, воспитанный в традициях замкнутой общины, — подхватил Ригар с едва ли не большим наигрышем. — Подобные места массово выращивают реципрокных альтруистов, живущих по принципу «ты мне, я тебе». Ну и обычных альтруистов тоже. Так что если я могу помочь — я не грызу ногти, не чешу в затылке и не потупляю взгляда. Просто помогаю.
— Даже когда помощь может обернуться неприятностями?
Новые переглядывания. И:
— Неприятности мне доставили авансом, — призыватель. — Как же я могу не оправдать чужую щедрость? Раз меня обидели ни за что — надо обязательно сделать так, чтобы пострадать не напрасно. Назло врагам, друзьям на радость.
— А я повторю за одним наглым гоблином, который вообще не гоблин… не дословно, ибо он выражался именно что как гоблин, — добавил его отец. — Но по смыслу будет так: зачем нужна возможность, если не используешь её? Или делай, или не делай! Оставь оправдания, моральные терзания и всю прочую накипь. Решай быстро и не жалей о решении. Никогда. Хочешь помочь? Не ищи причин, просто помогай! Хочешь убить? Убивай! А когда и если подоспеют последствия, думай о них в свой черёд, не раньше того.
— Гоблин?
— Не обращай внимания. Отец любит рассказывать сказки с моралью про всяких существ, обычно вымышленных. Как там… сказка — ложь, но в ней намёк?
— Детям логики урок, — покивал Ригар. — Примерно так, да.
— Всё бы вам шутки шутить, высокочтимые, — буркнула Герея. Трудноуловимую ранее толику напряжения, такую привычную, что и не заметишь, она сбросила.
Слегка расслабилась.
'Похоже, — подумал Мийол, — конденсация одарила её также улучшенной сенсорикой. Что-то вроде проверки чужих слов на каменную цельность. Поистине, Дары Крови её клана — более чем просто многогранны и многоцветны!
Да и вообще недооценивать возможности кланов нельзя. Ведь только-только прошла через конденсацию, а уже точно знает, как чем пользоваться.
И пользуется.
А мне с моим сигилом приходится голову ломать, выискивая, что где и как можно ещё…'
— Лучше шутить, чем желчью наливаться, — заметил меж тем Резчик. — Ирония и особенно самоирония — отличные средства против глупости… да и как болеутоляющее — бесценны.
— Я запомню, высокочтимый.
— Запомнить мало — надо ещё регулярно применять, не превышая дозировки. Ну да какие твои годы? Научишься, непременно научишься! Особенно когда накладную бороду нацепишь.