Мизантроп

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Проклятые деньги! – пошутил Репетилов. – Ты принял слишком близко к сердцу всю эту историю.

– Я всегда принимаю близко к сердцу любую денежную историю, – признался Малхаз. – Владик рассказал мне, как ты однажды с помощью денег помог ему отомстить своему давнему обидчику.

Борис Семенович усмехнулся. Он хорошо помнил эту историю. В доме его тетки Нонны Владик Усольцев встретился с дочерью проректора Боровицкого Устиньей. Она забеременела. Ее отец настоял на аборте. Владику пришили изнасилование и дали шесть лет тюрьмы. Сам Репетилов был вынужден срочно уехать по распределению в Целиноград.

Спустя много лет Боровицкий пришел к нему с просьбой о финансировании каких-то новых проектов. Борис Семенович не без тайного удовлетворения послал его к Усольцеву. Боровицкий сразу узнал человека, которого он когда-то посадил на шесть лет, но не стал этого показывать. Усольцев его тоже узнал. Он честно выделил все деньги, которые просил Боровицкий. Тот вынужден был взять их.

К этому времени он был уже совсем пожилым человеком, страдавшим целой кучей болезней. Его дочь превратилась в бесформенное чудовище. Она так никогда и не вышла замуж.

Боровицкий взял деньги, которые ему выдал Усольцев, с напускным достоинством поблагодарил его, а через две недели умер от сердечного приступа. Все-таки он переживал свое унижение и собственное согласие на получение денег от человека, которого много лет назад исключил из института и отправил в тюрьму.

Малхаз вспоминал как раз об этом случае.

– Деньги тогда помогли восстановить справедливость, – строго заметил Репетилов. – Ничего личного.

– Конечно, – согласился Малхаз. – Только это не мой случай. Пойми, что моя собственная судьба сейчас очень крепко связана с этим чемоданом. Найдем – очень хорошо. Не найдем – тоже неплохо. Зато будем точно знать, что никто другой его не забирал.

– Странный ты человек, Малхаз. – Борис Семенович усмехнулся. – Надо же, какие перепады настроения! Ладно. Я тебе обещаю, что все узнаю и расскажу. Можешь не беспокоиться. Не уверен, что удастся, но я попытаюсь без напряга и ненужного нажима достать твой чемоданчик и принести его сюда. Но ничего большего я тебе не обещаю.

– Да и не нужно, – радостно заявил Малхаз. – Ты хороший друг, Борис! Я знал, что могу на тебя положиться. Давай-ка пойдем поужинаем.

– Я только что с обеда, – объяснил Репетилов. – Иди в свой номер и жди, как я тебе сказал.

Малхаз согласно кивнул и пошел к лестнице. Борис Семенович поднялся на свой этаж, открыл дверь. Евгения сидела в кресле и смотрела новую музыкальную передачу.

Когда он вошел, она поднялась, показала пальцем в сторону телевизора, покачала головой и заявила:

– Это какой-то кошмар! Иногда я думаю, что у некоторых режиссеров музыкальных программ элементарно нет ни вкуса, ни образования.

– Ты чересчур привередлива, – возразил Репетилов.

– Я еще слишком мягко сказала, – убежденно произнесла Евгения. – Таких типов нужно гнать с телевидения. Это настоящая профанация искусства.

– Не обращай внимания, – улыбнулся Репетилов. – Ты так и просидела весь день в номере?

– Конечно.

– Что-нибудь заказала?

– Нет. Мне не хотелось есть. Только просила принести мне кофе.

– Значит, ты еще и голодная, – понял Борис Семенович. – Это уже никуда не годится. Сейчас вызову машину, и мы поедем куда-нибудь в центр города. Найдем хороший ресторан.

– С тобой куда угодно, – согласилась Евгения.

Он подошел к телефону, посмотрел на женщину, потом на ее сумку, стоявшую на стуле. Борис Семенович поднял трубку и попросил соединить его с руководством аэропорта. Дежурная ответила, что Теняков занят. Тогда Репетилов представился и потребовал срочного разговора.

Через несколько секунд Теняков взял трубку и сказал:

– Слушаю вас, Борис Семенович.

– Где собран багаж пассажиров погибшего самолета? – спросил Репетилов.

– У нас на втором этаже. Выделили специальную комнату, – доложил Теняков.

– У кого ключи?

– У меня. Дверь опечатана. Но мне звонил Шемяков и сказал, что его люди должны проверить багаж. Он сообщил, что получил разрешение самого Пермитина.

– Так и есть. Я сидел рядом с министром, когда он разрешил. Они уже проверяли этот багаж?

– Нет, но обещали скоро приехать. Генерал Шемяков предупредил меня, что будет лично.

– Зачем? – не понял Репетилов.

– Он правильно поступает, – убежденно произнес Теняков. – Это ведь багаж погибших. Потом кто-нибудь из родственников предъявит претензию, мол, в сумке его близкого человека находились деньги или драгоценности. Зачем Шемякову подставлять своих сотрудников? Вот он и решил сам приехать.

– Благородный человек, – задумчиво сказал Борис Семенович.

– Беспокойный человек, – поправил его Теняков. – Он всегда принимает близко к сердцу любое событие, каждое происшествие. Вы, наверное, слышали, что у нас разбился в автомобильной аварии подполковник Пилипенко. Нужно было видеть, как участливо отнеслись к его семье сам Шемяков и все его заместители.

– Значит, хороший руководитель, – согласился Борис Семенович. – А когда он собирается приехать?

– Не знаю. Он не сказал.

– Вы можете проверить один чемодан? – неожиданно даже для самого себя попросил Репетилов.

– Как это проверить? Раскрыть?

– Разумеется, нет. Просто забрать его оттуда. Мне звонил родственник этого человека, который работает в нашем министерстве, и попросил помочь с розыском багажа.

– Сделаем, – уверенно согласился Теняков. – Сейчас пойду и все сам проверю. Как его фамилия?

– Грищенко, – сказал Репетилов, покосившись на Евгению.

– Как вы сказали? – Было понятно, что Теняков ошеломлен.

Борис Семенович собрал всю волю в кулак и повторил:

– Грищенко.

– Хорошо, – глухо ответил Теняков. – Я вам перезвоню.

Репетилов положил трубку, обернулся к Евгении и попросил:

– Давай немного подождем. Сейчас мне должен перезвонить начальник аэропорта. А потом мы сразу отсюда уйдем. Потерпишь?

– Я не так голодна, – сказала она, взяв его за руку. – Мы с тобой так и не пообщались, – напомнила Евгения.