Мизери
Шрифт:
Он сел в машину. Захлопнул дверцу. Она стояла возле автомобиля и грозила пальцем в закрытое окно. До Пола опять донесся слабый звук ее голоса:
– …еще думаете, вы такой у-у-умный!
«Бел эйр» медленно двинулся задним ходом по подъездной дорожке. Мистер Городская Шишка демонстративно не глядел на рычащую Энни.
Опять ее голос, еще громче:
– А-а, думаете, вы такая важная птица!
Она вдруг пнула передний бампер его машины, причем так сильно, что от одного колеса отвалился ком
– Так-то! И еще я вам кое-что скажу, вы, грязный подлюга! ВАЖНУЮ ПТИЦУ ТОЖЕ МОЖНО ЗАПРОСТО ПРИДУШИТЬ! Что вы об этом думаете? Ха-ха!
Возможно, мистер Городская Шишка кое-что и думал, но делиться своими мыслями с Энни явно не собирался – его лицо вновь приобрело невозмутимое выражение, словно он надвинул забрало. Машина отъехала, и Пол ее уже не видел.
Энни постояла минуту на дорожке, уперев кулаки в бока, затем зашагала обратно к дому. Пол услышал, как распахнулась и с силой захлопнулась кухонная дверь.
Вот он и уехал, подумал Пол. Мистер Городская Шишка уехал, но я-то здесь. О да, я все еще здесь.
9
На этот раз она не стала срывать на нем злобу.
Когда она вошла к нему в комнату, парка все еще была на ней, хотя «молнию» она успела расстегнуть. Она сразу же принялась быстро расхаживать по комнате, даже не глядя в его сторону. Она по-прежнему держала в руке лист бумаги и время от времени трясла им у себя перед носом, как будто обмахиваясь.
– Говорит, налоги увеличились на десять процентов! Говорит, недоимки! Арест имущества! Суд! Говорит, выплаты раз в квартал! Долги! Дерьмо! Гребаное дерьмо!
Пол кашлянул в тряпку, но она не обернулась. Для нее в комнате больше никого не было. Она все быстрее шагала взад-вперед, и ее массивное тело резко рассекало воздух. Он подумал, что сейчас она разорвет бумагу на куски, но Энни, похоже, не осмеливалась этого сделать.
– Пятьсот шесть долларов! – завопила она, сунула ему под нос бумагу, машинально вырвала у него изо рта душившую его тряпку и швырнула ее на пол.
Его голова тяжело откинулась налево. Он откашлялся. Руки не слушались, как будто кто-то вырвал их из плеч.
– Пятьсот шесть долларов и семнадцать центов! Они знают, что я не хочу никого здесь видеть! Разве я им не говорила? Вот смотрите! Смотрите!
Он кашлянул еще раз и рыгнул.
– Сблюете – вам же во всем этом лежать. У меня сейчас свои заботы. Он что-то говорил об аресте имущества, что-то насчет дома. Как это понимать?
– Наручники… – просипел Пол.
– Ну да, да, – нетерпеливо проговорила она. – Вы иногда ведете себя как ребенок.
Она выхватила из кармана юбки ключ и подтолкнула Пола влево,
Энни рассеянно засунула наручники в карман юбки, как совершенно обыденную вещь, вроде гигиенических тампонов или вешалки для одежды.
– Что такое арест имущества? – снова спросила она. – Неужели это означает, что мой дом теперь принадлежит им? Так надо понимать?
– Нет, – ответил он. – Это означает, что вы… – Он прочистил горло, снова ощутил вкус пыльной тряпки во рту и еще раз рыгнул. Энни на это не отреагировала, она стояла около него и с нетерпением ожидала продолжения. Наконец он вновь обрел способность говорить. – Это означает, что вы просто не можете его продать.
– Просто? Просто? Интересно вы понимаете слово просто, мистер Пол Шелдон. Хотя, конечно же, проблемы бедной вдовы мало волнуют такого богатого мистера Умника, как вы.
– Напротив. Ваши проблемы, Энни, я рассматриваю как свои собственные. Я только хотел сказать, что арест имущества – это еще не самое серьезное, что может ожидать человека, имеющего существенную задолженность. А вы много задолжали?
– Задолженность. То есть то, что надо мной висит, верно?
– То, что висит. Да.
– Но я же не голь перекатная, не ирландская нищенка! – Под ее верхней губой показался ряд верхних зубов. – Я всегда плачу по счетам. Просто… На этот раз я просто…
Просто забыла, да? Ты забыла, как забываешь перевернуть февральскую страничку календаря. А забыть заплатить квартальный налог на имущество – это посерьезнее, чем забыть перевернуть страничку календаря, и теперь ты расстроилась, так как впервые забыла о чем-то значительном. Дело в том, Энни, что твое состояние ухудшается. Чуть-чуть ухудшается с каждым днем. Тебе, наверное, хорошо известно, что маньяк может вступать в конфликт с окружающим миром и даже иногда выходить сухим из воды после очень гадких поступков. Но существует граница между управляемым и неуправляемым психозом. Ты, Энни, изо дня в день приближаешься к этой границе… и отчасти осознаешь это.
– У меня просто пока руки до этого не дошли, – мрачно произнесла Энни. – Я ведь тут с вами верчусь как белка в колесе.
Внезапно ему в голову пришла одна мысль – очень неплохая мысль. Мысль, открывающая перед ним прямо-таки неограниченные возможности.
– Я знаю, – сказал он вполне искренне. – Я обязан вам жизнью, а вас я только обременял. У меня в бумажнике примерно четыреста баксов. Мне бы хотелось, чтобы вы этими деньгами погасили вашу задолженность.
– О, Пол… – Она посмотрела на него, смущенная и одновременно польщенная. – Не могу же я взять ваши деньги…